Я подобрала одно из выброшенных на берег существ. Это была рачица, самка. Зеленовато-голубого цвета, с жирной гроздью мутно-серых икринок под брюхом. Она была тяжеловесна и неуклюжа, как беременная женщина. И я почему-то вспомнила, как на седьмом месяце мне пришлось пройти пешком всю тополевую аллею от Очакова до Николаевской трассы.
- Самое вкусное в раках - это икра, - произнес у меня прямо над ухом мокрый саньясин Гена в семейных трусах. Гена вынул из моих ладоней рачицу, обкапав меня водой, стекавшей с его жизнерадостного организма. Он обсмотрел добычу, вкусно пожмакал губами, видимо, представляя, как забросит ее в кипяток и потом будет постепенно высасывать из панциря, лопая во рту икринки.
- Все, хватит, мы замерзли! - донеслось из воды. - Нам тут уже раки все пообгрызали.
- Совсем все? - поинтересовался женский визгливый голос с берега.
- Вам на сегодня еще хватит, - долетело с реки. И все вокруг вдруг зашлось неудержимым хохотом в стиле леших и кикимор из советских фильмов-сказок.
Нависавший надо мной мокрый саньясин собрался было метнуть рачицу в кулек асовским броском, но передумал, видимо, испугавшись, что икра может брызнуть во все стороны. Он вразвалочку подошел к кульку, уложил туда финальную добычу и достав откуда-то из семейных трусов толстую алюминиевую проволоку, плотно обмотал горловину мешка.
Когда солнце стало приобретать помидорный оттенок и со стыда поплелось прятаться за серебристые ветлы, разложили шашлычный костер. Рядом на костер поменьше водрузили двухведерный казан - варить раков. Кто-то предательски настраивал гитару. Я отошла от костра к куче рюкзаков и клетчатых сумок. В черном пластиковом пакете раки скрипели панцирями и давили друг друга в поисках выхода. У меня не было выбора. Я размотала алюминиевую проволоку и вернулась к костру. Компания пребывала в той стадии подпития, когда любовь к ближнему противоположного пола наполняет сердца и рвется наружу в виде шансона под гитару. Шашлык подгорал, роняя капли свиного жира в огонь и наполняя вселенную благоуханием чадящего сала. Рачий котел медленно, но неумолимо закипал.
- Ддеушка, вы нам не поможете? - я подняла глаза на голос и уткнулась ими в мощную грудь, отчасти упакованную в итальянский купальник со стразами, - Надо вот это порезать, раков варить, - где-то на уровне моего носа появился объемистый пук укропа.
- С удовольствием! - ответила я, старательно пряча злорадство, - Сполосну только.
