Но в этот раз мне позвонила девушка, на которую я имел виды, и у меня возникла надежда, что может быть в какой-то форме я свой гонорар получу. Мне должны были перезвонить какие-то ее родственники и показать мне какую-то вещь, которая хранилась в их гараже где-то на Генерала Петрова угол Радостной. Радовало, что меня обещали отвезти на машине туда и назад.
Родственники оказались довольно приятными людьми, - пара среднего возраста и средней же интеллигентности. Ко мне они относились с величайшим пиететом и уважением, и я подумал, что окучиваемая мною барышня обо мне достаточно высокого мнения.
Гаражный кооператив за последние годы приобрел некоторые черты Беверли-Хиллс - предприимчивые владельцы гаражей расширили свои строения, надстроив местами второй, а кое-где и третий этаж. Именно к такому трехэтажному гаражу мы и подъехали.
За железными воротами собственно гаражного отделения открылось довольно просторное помещение, рассчитанное на два машиноместа и еще кучу всякой дряни. В глубине гаража от пола до потолка был установлен монументальный стеллаж. На его средней полке хранилось что-то очень объемное, завернутое в брезент военного образца.
Когда брезент сдернули, я минут десять стоял в молчаливом оцепенении.
- Так, - спросил я - И что вы у меня хотите узнать?
- Понимаете, - извиняющимся тоном зачастила Альбина Львовна - мы думаем, что это Ковчег Завета. Ну тот, который описан в Библии. Мы хотели выяснить, настоящий он или нет.
- И что с ним делать, как его можно продать или еще что-то - поддержал супругу Борис Михайлович.
- Не знаю, - честно ответил я. - Я никогда в жизни не видел настоящих Ковчегов Завета. Мне не с чем сравнивать. Полагаю, размеры вы сравнили уже без меня...
- Сравнили, все совпадает. - радостно поддакнула Альбина.
- А я единственное, что могу сказать, что металл с виду старый и работа похожа на старинную. Кстати, он пустой или, может быть, полный? - когда я произносил эти слова, я чувствовал себя пациентом сумасшедшего дома, который на полном серьезе считает себя Наполеоном и обсуждает со своим соседом по палате Лениным планы раздела мира.
- Запечатанный - веско сказал Борис Михайлович, - и внутри вроде что-то шуршит.
- Вы не открывали? - спросил я.
- Не решились - в один голос стушевались супруги.
Действительно, артефакт был запечатан. И запечатан неоднократно. Одна печать из какого-то материала, похожего на рассохшийся асфальт, имела на себе изображение финиковой пальмы, меноры и каких-то букв, которые я для себя определил как палеоеврейские. Другая печать идентификации не поддавалась, но была явно древнего происхождения. Но главное - предмет, который мне предлагался к рассмотрению, был обхвачен толстенными стальными полосами, которые на фасадной части уходили в мощнейшие сейфовые замки. На никелированных замках прецизионной штамповкой нанесены были хрестоматийные орлы Третьего рейха, держащие в когтях медальоны со свастикой. Кроме того, над одним из замков была привинчена толстая латунная табличка со следующим текстом: «Абсолютно секретно. Чрезвычайно опасно. Запрещается нарушать целостность под страхом расстрела на месте. Запрещается нахождение посторонних, не имеющих допуска «А» вблизи предмета. Запрещается распространение любой информации о предмете. Любому лицу, случайно оказавшемуся вблизи предмета, или видевшему его, немедленно явиться в ближайшее отделение контрразведки и объявить пароль «тайны востока» дежурному офицеру. Разглашение информации дежурному офицеру запрещается.»
