- Помолчи, я тебя прошу! У меня болит сердце.
- У него болит сердце! Он теперь вспомнит, что он больной человек. Он ляжет и будет лежать и страдать, вместо того, чтобы все исправить! Вот что я тебе скажу, Сендер. Ты не богобоязненный человек. Я вышла замуж за небогобоязненного человека, и я живу с этим человеком.
- Я тебя прошу, ты меня добиваешь!
- Тебя добьешь! Тебя надо было добить раньше с твоим Львом Толстым и Короленко впридачу. Даже твои гои объявили этому Толстому херем, даже они его не выдержали. Даже твои гои запроторили твоего Чернышевского на каторгу. Даже им хватает ума не вбивать детям в голову, что женщина и мужчина - это одно и то же, хватит с нас Содома и Гоморры! Даже они понимают, что если никто не будет рожать детей, люди кончатся.
- Я тебя прошу, хватит. Давай подумаем, что делать.
- Вот-вот, «Что делать»! Они подумают! Один уже додумался, теперь второй собрался думать. Молчи, Сендер. Ты уже сделал все, что мог, теперь буду делать я.
И она сделала. Она сделала все - и так, как следовало. Студент Владимир, конечно, моментально испарился в воздухе и больше никогда нить его судьбы не сплеталась с нитями судьбы семьи Кригеров. Со Шпринцей мать провела беседу, которую проницательный читатель легко может дорисовать в своем воображении. Но главное - были разосланы письма. Десятки писем, которые по тайным еврейским семейным каналам тихо, без огласки и скандала перевернули небо и землю в поисках ключика к непростой житейской ситуации.
Этим ключиком оказался Аарон Фрайберг - дальний родственник из Могилева-Подольского. Аарон был немолодой уже человек, лет сорока, вдовец, потерявший недавно жену, которую он бесконечно любил, и оставшийся с двумя малолетними детьми на руках. В семье о нем говорили как об очень спокойном, добром и мудром человеке, и то, что он не был таким богачом, как Кригеры - хотя и отнюдь не нуждался - в сложившихся обстоятельствах было неважно. Мать отвезла Шпринцу в Могилев-Подольский - впервые Шпринца ехала не в Вену и не в Баден-Баден - познакомилась с Аароном, познакомила с ним Шпринцу, развернулась и уехала на вокзал.
- Через месяц приедет твое приданое – громко объявила она на прощание дочери, отрезая малейшие шансы на отступление.
Шпринца понимала, что все против нее. Что рычаги ее судьбы приведены в исполнение обстоятельствами непреодолимой силы. Но она готова была противопоставить этим обстоятельствам свою волю, и готова была сравнить твердость своего характера с прочностью машины рока. Она смело посмотрела прямо в глаза Аарона и встретила спокойный взгляд мудрых темных глаз под седеющими бровями.
