— Думаю, за одно то, что я не бросила эту работу в первые же две недели, — сказала Ева, явно довольная прибавкой, и Клер порадовалась за нее. — Да, в неделю это всего на два доллара больше, но все же…
— Но все же они на дороге не валяются, — добавила Клер. — Поздравляю, ты заслуживаешь этого. У тебя так здорово получается! Спорю, ты могла бы и сама заведовать баром, если бы захотела.
— Я? — Ева расхохоталась. — Нет уж, менеджер из меня получился бы никудышный.
— А я уверена, что очень даже неплохой. Ты симпатичная, нравишься людям и знаешь свое дело. Чего еще нужно?
— Ты серьезно, что ли? — Ева искоса взглянула на нее.
— Ну да.
— Не знаю, не знаю. По-моему, я еще не созрела для начальственных должностей. К тому же менеджер, мне кажется, должен носить галстук?
— У тебя есть галстук.
— Только один, этот, на котором старуха с косой. Постой-ка! Это может стать моим стилем управления! Дескать, только попробуй напортачить, козел, и я убью тебя. — Ева улыбнулась. — Хорошая идея для школы бизнеса.
— Скорее всего, там она уже известна. — Клер вздохнула.
— Что стряслось с тобой, Храбрая Клер? — Ева иногда в шутку так ее называла. — Ты сегодня какая-то уж очень задумчивая.
— Ну… — Она не могла рассказать Еве о Мирнине. — Много домашних заданий и все такое.
Да, «домашних заданий» действительно было много, как никогда в жизни. Она уже успела пролистать книгу о египетских надписях, на первый взгляд несложную, но другая, «Последняя воля и Завещание», казалась намного труднее и содержала множество символов в некоей странной системе обозначений, которой она не понимала. Чтобы попытаться запомнить хотя бы основы, над ними придется просидеть всю ночь.
— Ева, скажи мне… в Морганвилле кто-нибудь когда-нибудь пытался разорвать контракт? Я имею в виду, пытался и после этого выжил?
— Контракт? — Ева бросила на нее хмурый взгляд. — В смысле, с вампом? Конечно. Многие пытались время от времени. Правда, не слишком успешно.
— И что происходило?
— В прежние времена их просто вешали. В наши дни, думаю, бросают в тюрьму, где они и гниют, пока не умирают, — если вампиры прежде не съедят их. Но с какой стати нам с тобой тревожиться об этом? Живи свободно или умри!
Ева вскинула руку, Клер хлопнула ее по ладони, но без особого энтузиазма. Она вспоминала, как подписывала контракт, тем самым отказываясь от права распоряжаться собственной жизнью.
— Почему? — спросила Ева.
— Что?
— Почему ты спрашиваешь об этом? — Ева повернула на Лот-стрит, и стал виден свет, льющийся из окон Стеклянного дома. — Давай, Клер, колись. Ты знаешь кого-то, подумывающего о том, чтобы разорвать контракт?
