Председатель. О ком вы говорите?
Фукье-Тeнвиль. Чью смерть ты оплакиваешь?
Филиппо. Молчи, Демулен!
Фабр. Это ловушка. Берегись!
Дантон. А, чтоб тебя! Прикуси язык!
Камилл. Я говорю о жирондистах.
Давид. Ага! Сознался! Сознался!
Председатель. Подсудимый сам признается, что причастен к заговору бриссотистов.
Камилл(пожимая плечами). Мой же «Разоблаченный Бриссо» вынес им смертный приговор.
Фукье-Тенвиль. А сейчас ты об этом жалеешь?
Камилл(не отвечая ему). Друзья! Я скажу вам, как Брут Цицерону: «Мы испытываем слишком сильный страх перед смертью, изгнанием и нищетой». Nimium timemus mortem et exilium et paupertatem. Заслуживает ли наша жизнь того, чтобы мы всячески старались ее продлить хотя бы ценою чести? Среди нас нет ни одного, кто бы уже не взошел на вершину горы жизни. Дальше начинается спуск, где на каждом шагу разверзаются бездны, которых не миновать даже самому обыкновенному человеку. Какие бы виды, какие бы красивые места ни открывал этот спуск нашему взору, они не выдержат сравнения с теми, которыми любовался Соломон, что не помешало ему, окруженному семьюстами наложниц, задыхавшемуся от роскоши и счастья, произнести такие слова: «Я убедился, что мертвые счастливее живых, а всех счастливее тот, кто не родился на свет»[9]. (Садится.)
Дантон. Глупец! Ты всем нам рубишь головы. (Обнимает его.)
Девушка. А все-таки он премиленький!
Слово получает Дантон. Он встает и направляется к судьям. В народе сильное волнение. Гул голосов: «Вот он!.. Вот он!..»
Председатель(Дантону). Подсудимый! Ваше имя, фамилия, возраст, звание и местожительство?
Дантон(громогласно). Местожительство? В скором времени — небытие. Мое имя? В Пантеоне.
Народ зашевелился, загудел — по-видимому, одобрительно, затем, после слов председателя, воцаряется полнейшая тишина.
Мужчина(в восторге). Вот это да! Ишь ты!..
Председатель. Вы знаете законы: отвечайте точно.
Дантон.. Я — Жорж-Жак Дантон, тридцати четырех лет, уроженец Арси на реке Об, адвокат, депутат Конвента, проживаю в Париже, на улице Кордельеров.
Председатель. Дантон! Национальный Конвент обвиняет вас в том, что вы состояли в заговоре с Мирабо и Дюмурье, знали их планы, грозившие гибелью Свободе, и тайно их поддерживали.
Дантон разражается громовым хохотом. В народе это вызывает дружный смех. Волна безудержной веселости прокатывается по залу. Озадаченные судьи, народ, даже подсудимые вытягивают шеи, чтобы лучше разглядеть Дантона; смех его до того заразителен, что и они не выдерживают. Вся зала дрожит от взрыва гомерического хохота.
