— Хорошо… Я ведь вас никогда и не перебивал…
— Верно, не перебивали. Только запомним: я изложу сейчас не то, что мне удалось или удастся доказать, а то, что я думаю. Так сказать, без всяких доказательств. Вы же молча меня выслушаете. Согласны?
— Как я могу не согласиться… Конечно, согласен…
— Отлично. Итак, произошло следующее: какое-то время тому назад, кем-то, не знаю точно кем, но думаю, все же не вами, была создана преступная группа. Не вами, но вы об этой группе знали.
— Гражданин следователь, о чем я знал? Какая еще группа?
— Роберт Арутюнович, вы же обещали не перебивать. Был такой уговор?
— Был… Но это же нечестно… Ни о какой преступной группе я не знал. Клянусь.
— Хорошо. Допустим, не знали. Но вот сейчас я говорю себе: то, что лезвия «Шик» шли в сухумскую торговую сеть через Азизова, ясно. Но был ли Азизов связан с убийством Дегтярева? Я, например, в этом не уверен. А вы?
— С каким убийством Дегтярева? О чем вы?
— Роберт Арутюнович, трейлер, который вышел из Москвы с лезвиями «Шик», вел водитель Дегтярев. В пути он был убит. Те, кто его убили, перегнали трейлер сюда, в Сухуми.
— Ну и что? Я-то здесь при чем?
— При том, что сбыт этих лезвий шел через вас.
— Напраслина… Ничего об этих лезвиях я не знаю.
— Отлично знаете. В вашем доме найдены крупные суммы денег, переданные вам теми, кто продавал лезвия через свои магазины. Лакербая, Придонишвили, Асланиди. На бумаге, в которую завернуты деньги, стоят подписи этих людей.
— Я ведь уже говорил: эти люди отдали мне долг.
— Роберт Арутюнович, вы же умный человек. Поймите, убеждать следствие, что это долг, по меньшей мере наивно. Как показала экспертиза, купюры, которыми отдан «долг», совсем недавно были в обращении. Деньги, как говорится, свежие, живые. И служат неоспоримым доказательством, что, продавая через торговую сеть лезвия, Лакербая, Придонишвили и Асланиди работали на вас. Так что о лезвиях «Шик» вы знаете. Знаете вы и другое: вину за хранение и продажу лезвий по вашему наущению взял на себя ваш подручный Дереник Аракелян.
— Опять вы… Не было никакого наущения.
— Было. Но подумайте, Роберт Арутюнович: вы уверены, что Аракелян будет твердо держаться своих показаний?
Азизов вздохнул и отвернулся.
Выждав, Рахманов сказал:
— Я, например, в этом не уверен. Рано или поздно Аракелян поймет: вы, его шеф, уговорив в случае «завала» взять вину на себя, просто-напросто подвели своего подручного под сто вторую статью — убийство при отягчающих обстоятельствах.
