Передо мной расстилалась равнина с высокой, в человеческий рост, травой, в которой темнел след от нашего тягача. Справа от меня плавала в пелене дождя и низких облаков темно-зеленая сопка с серыми языками снежников на крутых склонах; впереди — стена из жесткого ветвистого кустарника и деревьев с неестественно искривленными стволами. Внизу — глубокая котловина, откуда доносился перезвон быстрой речки.
Я оцепенел при виде этой, знакомой мне по рассказу приятеля картины, забыл про непогоду. Вспомнил, как несколько раз мне повторял он про одинокое дерево. Вот оно, высится посреди поляны.
— Подождите с палатками, — донесся до меня резкий голос Виктора.
— Игорь, доставай полиэтилен, натягивайте с Иваном тент. Остальные за дровами.
На земле уже и болотные сапоги не спасали, вода со штормовки стекала ручьями.
Продираясь сквозь густую, в рост человека, траву, мы сложили рюкзаки и коробки с продуктами под тент. Скоро по лесу разнесся звон топоров — кто-то рубил колья для палаток, другие разбрелись по лесу собирать дрова для костра.
Под тентом, рядом со старым, искривленным у самого основания деревом с обнаженными у земли толстыми корнями, росла гора сушняка. Виктор все подгонял: «Этого мало, должно на всю ночь хватить и на утро, чтобы приготовить завтрак…»
Передо мной возник Субботин с топором и кольями в руках.
— Давай, разворачивай с Игорем палатку, я уже колья заготовил.
Я позвал Игоря, который привязывал край оторвавшегося тента.
Мы начали утаптывать траву, выбирая место, свободное от кочек и камней.
— Ничего себе, нашли место, — сказала Вия, — две медвежьи тропы проходят у самого лагеря, а мы чуть ли не поперек их палатку поставили.
— У меня был случай, — тут же подхватил Гущин, — когда я с медведем нос к носу столкнулся. Из ольшаника вдруг поднялся передо мной во весь рост. Этакая махина, килограммов на восемьсот. Он одним ударом лапы в землю вгонит, только мокрое место останется. Я со страху из двух стволов и пальнул — одна пуля в сердце застряла.
— Как показало вскрытие, — Субботин не преминул ввернуть свою любимую поговорку.
— Ага, точно, — невозмутимо кивнул Гущин. — Но до того, как зверь сдох, он метров двести за мной гнался с пулей в сердце.
— Догнал? — вполне серьезно спросил Виктор.
— Зверь страшный, — усмехнулся Валера, — с ним шутки плохи. А если подранок встретится, от того не спасешься.
Неожиданно раздался хохот Субботина.
— А он… а он… — давясь от смеха и тыча пальцем в сторону Виктора, проговорил Володя, — спрашивает: догнал?
