— Сначала купите, батюшка.
— И купим, и продадим!
— Пустите… увидят! И грех какой! — вырывалась женщина.
— Матильдушка, шалунья, пампушечка! — лепетал отец Василий, с шумом пробираясь между стульями.
За стеной щелкнул нарочитый, сухой кашель Мартына Федоровича.
Поп вздохнул, завалился на диван и извлек из кармана список лиц, которых можно было бы привлечь к делу, покачал головой, спрятал бумажку поглубже, почесал брюхо и сейчас же уснул.
Крокетные шары носились из конца в конец утоптанной желтой площадки. Молотки щелкали звонко и четко. Хозяин, Женька Керн, раскрасневшийся, возбужденный, носился от товарища к товарищу.
— Прохожу мышеловку! — радовался Котельников.
— А я тебя по лбу! — выкрикивал Андрей.
— Мазилы! — издевался Ливанов и мазал сам.
— Эх вы, шпингалеты! Смотрите, как надо рокировать. Второй черный в лоб через дужку!
Молоток Матвеева взрывал песок площадки, шар проделывал траекторию в воздухе и звонко щелкал по лбу второй черный. Матвеев играл в крокет виртуозно.
— Вот как надо бить — по-гусарски!
— Жаль, что твоих гусар под Мукденом не было, — съязвил Ливанов. — Впрочем, мастеров пятки показывать там и без них было достаточно.
— Дурак ты! Русские гусары никогда еще не бегали. Ты читал у Толстого, как русская конная гвардия под Аустерлицем атаковала французов?
— А ты еще что-нибудь, кроме боя под Аустерлицем, у Толстого заметил?
— Остальное меня не интересует, — сознался Матвеев.
— О славе российской армии сейчас лучше не говорить, — серьезно сказал Андрей, опершись на молоток и забыв, что его черед проходить мышеловку. — Мы бесславно проиграли кампанию. Не следовало ее начинать…
— Мы еще сбросим японцев в море, — горячился Матвеев.
— Как бы японцы не сбросили нас в Байкал, — вмешался Ливанов.
— Вы не патриоты, вы слюнтяи! От первой неудачи уже раскисли. Если бы в России все были такие, нас бы давно уже прибрали к рукам. Мне стыдно, что у меня такие товарищи…
— А нам, Матвеев, стыдно, что среди нас есть еще такие меднолобые битюги, как ты.
Матвеев вскипел. Его маленькие глаза сделались злыми, как у рассерженного хорька. Он весь собрался и напружинился:
— Вы все хотите прослыть либералами. Вы ни за царя, ни за жидов. Черт вас знает, за кого вы стоите. Вот я, кого ненавижу, так своей рукою душил бы… — Он сжал желтые зубы. — Все несчастья, все поражения из-за таких, как вы!
Андрей швырнул в сторону молоток.
— Саша, уйди от нас. Противно слушать твои речи. Найди себе других товарищей.
