С тремя мушкетерами Швинец, как прозвали Маркова, с самого начала находился в неприязненных отношениях.
Это было еще в августе. Швинец был страстный охотник. В субботу после вечерни он отправлялся на полтавский берег с двустволкой и возвращался домой только утром в понедельник. Но однажды он порезал ногу осокой и решил вернуться домой. Спускаясь по Днепру, он заметил на золотистой отмели купающихся. Под кустами лоз лежало форменное платье, и большие серебряные пуговицы светились на солнце, как осколки разбитого зеркала.
«Гимназисты!» — сообразил Швинец и направил лодку к берегу.
— Здравствуйте, Леонид Александрович! — весело приветствовал его Андрей. — Как хорошо купаться! — И он перекувырнулся в воде, показав розовые мальчишечьи пятки.
— Здравствуйте, Леонид Александрович! — хором закричали из воды Ливанов, Ашанин и Тымиш.
Солнце бросало косые вечерние лучи. Вода была как зеркало. Молодые голоса звучали приветливо и звонко, к тому же был воскресный день. Швинец решил повести себя либерально.
— Здравствуйте, здравствуйте, друзья! Купаетесь?
— Купаемся! — закричали гимназисты и стали нырять взапуски.
Швинец подъехал к берегу, выпрыгнул на песок, совсем не начальственным жестом расправился и, глядя в небо, изрек:
— А пожалуй, и я искупаюсь!
— Вода еще теплая, Леонид Александрович! — кричали ребята. — Нырять будем!
— Нырять?! Едва ли кто-нибудь из вас со мной поспорит…
Тымиш что-то шепнул Андрею.
— А вот у нас Тымиш — чемпион. Он, как сом с большим усом, не ныряет, а живет в воде.
Швинец разделся, быстро пробежал по песку и с разбегу бросился в воду. Тело у него было жилистое, смуглое, волосатое. Казалось, кувыркается в воде большая обезьяна. Нырял он прекрасно, далеко заплывая под водою.
Гимназисты смотрели с удивлением, как легко и свободно чувствует себя в воде всегда чопорный и натянутый педагог.
— Дывись, на Днипри людына як людына, а у класси, як пес, — сказал Тымиш.
Швинец вынырнул, фыркнул и предложил:
— Ну что ж, Тымиш, нырнем, кто дольше?
— Костров — арбитр, — предложил Ливанов.
Андрей вылез на берег, вынул часы и скомандовал:
— Раз, два, три!
Швинец и Тымиш нырнули одновременно. Не успела вода успокоиться на месте, где скрылись состязающиеся, как красная, прыщавая физиономия Тымиша с лукавым видом показалась над поверхностью. Он задыхался от смеха и крепко зажимал пальцами конец носа. Как только вода над Швинцом заколыхалась, Тымиш опять сел на дно.
Швинец, просидевший под водой добрых полторы минуты, с изумлением осматривался кругом, не видя соперника. Прошло десять-пятнадцать секунд — тогда показался и Тымиш. Он делал вид, что задыхается и безумно устал.
