Первая министерская (с иллюстрациями) | страница 103

Петька недвижным столбиком поднимался над серыми песками улицы. Кто-то сердобольный отпряг гнедыша, коляску подтащил к забору и перебросил оглобли через тротуар на частокол. Сбруя была взвалена на сиденье…

Гнедыш, вытянув шею, глубоко залег в пыль, черную у оскаленных желтых зубов. Мухи уже кружились над мертвой головой густыми роями.

Редкие прохожие останавливались перед Петькой, пытались с ним заговорить и, не получив ответа, уходили.

Курчавый студент в измятой ветхой фуражке и сатиновой черной рубахе остановился тоже.

Он долго молча оглядывал коня, сбрую и бричку. Зашел с другой стороны, заглянул в мутные глаза подстреленной лошади и опять подошел к Петьке.

— С этой стороны пуля, — сказал он сам себе громко. — Значит, драгуны.

Петька смотрел в уличную пыль.

— Отец жив? — спросил студент.

Петька не сразу тихо мотнул головой. Это было близко от его мыслей.

— А сколько вас всего?

— Шестеро… — ответил Петька и всхлипнул коротким плачем. Опять перехватило горло.

— Ну вот, — сказал студент, как будто он и сам знал, что шестеро. — Погано! — прибавил он. — Как твой адрес?

Но от Петьки больше нельзя было добиться ничего. Это уже не сливалось с его упорными, как бы остановившимися мыслями.

Адрес Петьки дали студенту подошедшие гимназисты. Захлебываясь, они говорили наперебой, какой Петька умный и памятливый, как он любит книги, как много работает, что у него отец запойный, а братья и сестры мал мала меньше…

— Я пойду к его отцу и научу его, кому надо жаловаться. Хотя из этого ничего и не выйдет… Все-таки молчать нельзя! — размышлял вслух студент. — А его, — указал он на Петьку, — надо устроить на завод.

— Ой, он давно мечтает! — сказал Андрей.

— У меня есть на заводе знакомства… — соображал студент.

К Петьке подошел спешившийся на углу извозчик. Он поглядел на коня и долго молча качал головой. Потом он потрогал кнутовищем мертвую голову и отогнал мух.

От коня он перешел к бричке, осмотрел сбрую, колеса, оглобли. Потом он взял Петьку за плечо и повел к бричке.

— Сидай та сыды, а я батькови скажу. Зрадие старий! От трясця его мами! — Он опять закачал головой.

Петька послушно сел на подножку и смотрел вслед отъезжающей бричке соседа.

В домике старика Стеценки крепко засело горе. Старуха, всю жизнь не приседавшая на пять минут, вдруг перестала работать и сидела часами в углу, запрятав руки под рваный передник. Дети скучно подвывали, когда она всхлипывала. На заборе сушилась шкура гнедыша.

Старик молча слушал студента. Потом студент долго писал какие-то бумаги…