У Рили прекратились судороги, и он в какой-то мере успокоился. Я дождался осмысленного взгляда и заговорил:
— Рили, я хочу тебе помочь. Скажи, что Портер — или она — с тобой сделали? Тебя отравили?
Мысль была слишком опасной. А вдруг он скажет, что Портер бросил какую-то заразу в наш источник… Я постарался выбросить это предположение из головы. Как можно скорее.
— Она ездила на нас, кэп. Ты что, не слушал меня? — В конце фразы он перешел на визг. — Теперь я хочу умереть. — Рили уронил подбородок на грудь и еще что-то пробормотал.
Я оставил его в покое. В уме вертелась какая-то глупая песенка. Да, я слишком расслабился, сидя на берегу Кони-Айленда, слушая крики дерущихся из-за добычи чаек и ожидая конца.
Вся ситуация стала напоминать черную комедию. Этот дьявол Штраусс предал нас? Я всегда знал, что он похож на Макиавелли. Я наблюдал, как он загоняет в угол людей получше, чем я. И сам ему в этом помогал. Да, я оказался простаком, в этом можно не сомневаться. Беда в том, что я до сих пор не мог понять, с чем же мы столкнулись. Рили до ужаса боялся Виргинии. Это логично, я и сам вздрогнул, когда впервые ее увидел. Я мог поверить, что она способна на многое, — возможно, она обладает какими-то уникальными знаниями, как те сумасшедшие ученые, которых мы запирали в лабораториях и выбивали секреты ядерных установок. То, что она переменилась в лице, когда меня увидела, наводило на подобные мысли.
«Это оружие. Мерзкое, отвратительное оружие». Я не понимал, что это означало. Да меня это и не очень интересовало. С Рили что-то произошло. Может, это сделала Виргиния, может — Портер, а может, и проклятые деятели КГБ обработали его мозги коротковолновыми импульсами. В любом случае мы угодили в ловушку. Больше всего меня беспокоило, как отсюда выбраться.
Я проверил пистолет и стал ждать. И составлять планы.
Из утренней экспедиции никто не вернулся.
Приблизительно к семнадцати часам я понял, что попал в западню. Операция провалилась, основной объект исследований исчез. Отряд, направленный для его охраны, тоже пропал, может быть, погиб или захвачен в плен.
Что делать? Я сделал то, что делает каждый профессиональный разведчик в подобных случаях: развел огонь в печи и принялся сжигать бумаги. Через сорок пять минут все записи относительно проекта ТАЛЛХАТ превратились в пепел. То же самое произошло и с моим журналом. Доктор Рили молча наблюдал за моими действиями. Еще до того, как я закончил, он впал в полубессознательное состояние.
