– Наклюкался уже! Хорош друг! Налей полстакашка.
– Н-нету, - заикаясь ответил Пауков.
– Врешь небось! - не поверил Боцман и прошел в комнату. На столе стояли две пустые бутылки из-под водки и пара грязных стаканов.
– С кем пил-то?
– С Носом.
– А, с этим. На какие шиши-то?
– Да наскребли… Посуду сдали.
– Посуду, говоришь? Ну-ну…
– А ты чего заявился?
– Должок гони. - Боцман нахмурился. - Ты, Паук, шлангом не прикидывайся, а то я ведь не посмотрю, что ты инвалид, - враз напомню. - Боцман сунул увесистый кулак под нос Паукову. - Ну, вспомнил?
Пауков кивнул, отчего его качнуло так, что он не удержался и упал на стол. Со стола свалилась пустая бутылка и разбилась.
Пауков приподнялся и уставился на гостя.
– Чего надо-то?
– Бабки гони. Давай хотя бы трояк. Ну!
– Гол как сокол, - выдавил из себя Пауков. - На обыщи. - Он вывернул карманы.
– Ладно. Поговорим иначе. - Боцман вынул из сумки некую конструкцию, бросил на стол. - Пятерка. Почти даром отдаю. Покупай, не пожалеешь!
На столе лежал теплообменник - металлический цилиндр, пронзенный обычной водопроводной трубой.
– Ну что, берешь?
– На кой черт мне эта бандура?
– Сливе толкнешь. Я его дома не застал. Бери, не прогадаешь! За пятерку отдаю, а ты Сливе за чирик толкнешь. Ну!
– А Сливе-то оно на кой ляд?
– Дурак ты, Паук, а не лечишься. Это ж первейшая вещь в аппарате! Слива сам не пьет, зато гонит.
– Во-первых, денег у меня нет, а во-вторых, сам толкай эту бандуру своему Сливе. Он, того и гляди, засыпется, а я вместе с ним садиться не желаю. Не желаю и все тут! Слышь, Боцман, шел бы ты. Надоел - хуже некуда.
Боцман в бешенстве сжал железяку, аж пальцы побелели.
– Значит, нету бабок? Или поищешь?
– Утомил ты меня. - Паукова совсем развезло. - Спать охота. К Носу сходи, может, обломится.
– Обязательно схожу. Потом. А пока тебя потрясу. Выкладывай все что есть.
– Иди-ка ты…
– Что-о? - Лицо Боцмана покрылось багровыми пятнами. - Что ты, сволочь, сказал?
– Кто это сволочь? - вскинулся Пауков и навалился на Боцмана. - Это я сволочь? Да сам ты…
Рука с теплообменником взметнулась вверх, и на голову Паукова обрушатся сильнейший удар. Теряя сознание, Пауков рухнул на пол…
…Кто-то тряс меня за плечо. Я обернулся. Это был сержант Стоеросов.
– Ну как? Есть что-нибудь новенькое?
Я кивнул.
– Это дело рук Боцмана. Только ударит он Паукова не бутылкой, на которой остались пальцы Мокроносова, а стальным теплообменником.
– Вот оно что, - протянул Стоеросов, с интересом разглядывая меня.
