— Полегчало? — осведомился Корень.
— На душе — точно. А откуда ты знаешь, что эти ваши творящие слабеют после колдовства?
— Да это всем айрам известно! Чем сложнее задача, тем больше сил уходит. До сих пор помню, как первый раз, еще сопляком, творящего в деле видел. Он в нашем селении ствол возводил, так после еле на ногах держался. Идти смог, только когда из фляги своей отхлебнул, а так стоял, пошатывался. Ну, а поев, и совсем оправился.
— И чего он там хлебал?
И что за ствол возводил? Но это спрашивать и вовсе бессмысленно, Корешок снова старейшин поминать примется.
— А я знаю? Среди моих родичей творящих нет. Нам бы еды какой раздобыть, чтоб ты сам идти мог.
Я вздохнул и попытался сесть. К собственному удивлению, попытка увенчалась успехом, и напрягаться особо не пришлось. С волос на плечи и спину покатились приятно-холодные по царящей жаре капли, в животе булькнула только что выпитая вода. Три болота, до сих пор не верится, что мы свободны, что о проклятущей галере можно забыть, как о кошмарном сне. И, самое главное, теперь я знаю наверняка, что не просто какой-то там бродяга-жулик, а колдун, причем, наверное, неслабый. Волны-то в море поднял знатные. В голове мелькнули метущиеся под ветром травы, увы, не настоящие, всего лишь воспоминание, но и от него желудок ухнул словно в бездонную пропасть, а ноги неожиданно легко выпрямились. Корень поспешно вскочил, готовый подхватить, если что, но помощь не потребовалась, я уверенно стоял на своих двоих и даже умудрился сделать несколько шагов, которые привели меня на песок пляжа, простирающегося вправо насколько хватало глаз, слева упирающегося в не такой уж далекий скалистый мыс. Впереди расстилалось море, гладкое и ленивое, ближе к его кромке на берегу виднелись странные следы, будто пробежала гигантская многоножка. Хвала Небесной Хозяйке, сейчас наедимся!
— Корешок, помоги дойти вон до тех борозд, — указал рукой в нужную сторону.
— Ты знаешь, кто их оставил? Пока ты спал, я тут немного огляделся, ручей нашел, и узоры эти заметил, но побоялся подходить. Смахивает на огромную сколопендру.
— Сам ты сколопендра! — я опустился на колени, с наслаждением ощущая кожей тонкий горячий песок, и запустил в него пальцы. — Это следы морских черепах. Они просто так на сушу не вылазят, наверняка оставили на этом пляже кладки.
Услышав это, Корень тут же плюхнулся чуть поодаль и принялся шарить в песке. Очень скоро каждый из нас нашел по "гнезду", а потом мы пили и пили содержимое черепашьих яиц, пока не насытились, и вид кожистой скорлупы не начал вызывать тошноту. Тогда убрались с пляжа поближе к ручью и заснули.
