Парень, нянча укушенный палец, пробормотал пару крайне нелестных для Звёздочки слов и поплёлся за ними.
— Остальное сам сделаешь, — сказала Таша, когда кобылка была благополучно расседлана. — Тебя как зовут?
— Шероном кличут, — помедлив, буркнул паренёк.
— Шерон… Могу я задать тебе один вопрос?
— Смотря какой.
— У вас не останавливалось сегодня трое мужчин с девочкой лет девяти? В тёмных плащах, один на белой лошади, двое на серых в яблоко.
Шерон покосился на неё. Бормотнул:
— Запрещено мне сведения о постояльцах давать…
Таша запустила руку в сумку, извлекла из кошеля серебряную монетку и задумчиво покрутила её в тонких пальцах.
Мальчишка вздохнул:
— Какое вам до них дело?
— Та девочка — моя сестра, — после секундного колебания честно ответила Таша. — Они…
— Украли её, да? — Шерон мрачно кивнул. — Я сразу понял, что с девчонкой что-то неладно. Бледная, как простыня… Как чистая простыня. Глаза неживые… Тот мужик её за руку ведёт, а она перед собой уставилась и ноги так переставляет… Словно кто-то за ниточки дёргает.
"И Лив покорно шла с ним? Ой, магией тут явной попахивает… Подчиняющие чары, может?"
— Тот мужчина — со светлыми волосами, водянистыми глазами и шрамом на щеке?
— Он самый, — парень рассеянно взъерошил волосы, цветом и жёсткостью напоминавшие солому. — Он и не прятался особо. Даже капюшон не натянул. Я, видно, как-то не так на него посмотрел, когда лошадь брал — он как зыркнет на меня… душа в пятки ушла. Нехорошие у него глаза, ой нехорошие…
"Что верно, то верно".
— Они тронулись часа четыре назад. Ишь, не боятся по темноте шастать! Дальше по Тракту поехали. И я слышал, как они друг с другом переговаривались… прикидывали, когда будут в приграничном трактире Заречной.
"Почти нагнала!"
— Спасибо, — Таша протянула ему монету, но Шерон помотал головой:
— Уберите.
— Тебе не нужны деньги?
— Нужны, но я просто помочь хочу. Ненавижу работорговцев… Вот что: у вас лошадка быстрая?
— Очень.
— Они не больно-то спешили. И поехали по Тракту, я видел. А вы можете срезать путь через Пустошь.
При одном слове по коже пробежались колкие холодные лапки мурашек.
В Долине было много пустошей. Но Пустошь — одна.
— Я нарисую, как, — продолжил Шерон. — Если не будете здесь особо задерживаться, завтра их нагоните. Есть на чём рисовать?
— Нет…
"…но, раз другой альтернативы не наблюдается, — резонно подсказал внутренний голосок, — в конце концов, ты с собой особого зла не несёшь, верно?"
— Ладно, идите, а я попрошу у Риикона, что нужно… Ну, у хозяина нашего. Вам с ним ещё предстоит знакомство, — добавил Шерон. — А как будете отправляться, я вам карту отдам.
