Юргул смеялась.
* * *
Большинство анласов не знали, насколько коварно вино. Вадим же имел об этом представление… но вино показалось лёгким, и теперь мальчишка расплачивался за эту лёгкость. Попытавшись дотянуться до блюда со здоровенными омарами, он промахнулся и въехал растопыренной пятернёй в физиономию сидевшему наискось ратэсту. Тот оттолкнул руку мальчишки, и Вадим шлёпнулся на своё место, ничуть не обидевшись. Ему было хорошо и беспричинно весело. Он распустил ворот панцыря.
Кругом стояли шум и гам, исходившие в основном от анласов. Они наперебой восхваляли вождя и себя, хвастались подвигами, ссорились, мирились, пили снова и снова, обнимая невесть откуда взявшихся полуголых девушек-танцовщиц. Кое-кто порывался петь, стуча кулаком или кубком по столу.
Кому-то из анласов показались отвратительными музыка и пение оркестра. С рёвом ворвавшись на сцену, ратэст пинками и ударами ножен меча разогнал музыкантов, перебил в щепы половину инструментов и потребовал арфу. Арфу ему передали, он немедленно порвал на ней струны. Хозяин полез на сцену — выяснять отношения; их растащили за ноги, а на место драчунов поднялся сэп. Он был пьян менее других, а профессиональные навыки вполне помогали справиться с арфой. Анласы за столами начали в лад бить кулаками по столам, опрокидывая посуду и рассаживая столешницы, а сэп запел — точнее, заревел — под восторженный вой зала:
— Кто умер рабом, тот не жил никогда.
Кто истинно жив, никогда не умрёт.
Мы верим: великих походов звезда
На небе полуночи скоро взойдёт.
Наших героев шаг
Вновь попирает твердь!
Солнцем разорван мрак
В страхе бежит смерть! — так, что пламя факелов заметалось по стенам.
Ротбирт внезапно вскинулся, обвёл зал разъезжающимися глазами и вдруг, рубанув по столу саксой, закричал:
— Где кэйвинг?! Куда дели Йохаллу?!
Сидевший напротив хангар поклонился:
— Вашему господину хорошо. Вам не надо беспокоиться. Он с госпожой Юргул.
Ротбирт успокоился так же мгновенно, как вспыхнул и налил себе ещё вина, отпихнув локтем попытавшегося сделать это слугу — так, что тот отлетел к соседнему столику.
Наискось опять подрались. Кто-то разбил о чью-то голову кувшин с вином. Девчонки-служанки липли к анласам с назойливостью мух — особенно к молодым, привлечённые их удивлённо-наивными юными лицами, светлокожими и ещё не разукрашенными шрамами.
И не только девчонки. Ротбирт, явно выпивший больше, чем надо, "вынырнул на поверхность" и обнаружил, что под его руками — податливое нежное тело… но это не девушка, а полуголый слащаво-смазливый мальчишка примерно одних лет с ним самим.
