В реке плавали рыбы, их было хорошо видно — плоских, медленных, чешуя которых отливала, красивым радужным блеском. Они бессмысленно смотрели на мальчика сквозь толщу воды. Потом рыбы с неожиданной резвостью порскнули в стороны, и появилась… щука. Самая обычная щука — почти метровое полосатое бревно.
— Что за планета такая? — пробормотал Вадим, выкручивая рубашку. При виде такой близкой рыбы голод, приугаснувший было от волнений и выпитой воды, вспыхнул с новой силой. — Палку бы…
Вадим с надеждой огляделся. Ничего, похожего на палку, кругом не было. Да и откуда ей взяться там, где никогда не росли деревья? Мальчишка смачно плюнул в сторону щуки и отправился искать брод.
* * *
Над степью кругами ходили птицы. На большой высоте трудно было понять, что они собой представляют. Но Вадим готов был поклясться, что это обычные стервятники.
Он лежал на спине в траве, лениво щурясь в небо. Неизвестно было, годятся тут его часы, или нет, но время они отсчитывали точно. Он проспал больше семи часов — прямо на земле, подложив под голову скатанную куртку и засунув руки в карманы джинсов — разбудило его вновь уже знакомое подрагиванье земли. Очевидно, прошел неподалеку еще один табун.
Есть очень хотелось. Выросший в мире, где еда всегда была так или иначе недалеко, Вадим не мог всерьез относиться к мысли, что ее отсутствие может убить. Теоретически он понимал, что, если так пойдет дальше, голод ослабит его… но практически не мог заставить себя из-за, этого беспокоиться. Он просто лежал и смотрел в небо, собираясь с духом для того чтобы встать и двигаться дальше.
"А ведь они и надо мной кружат, — отметил Вадим, наблюдая за медленным, завораживающим движением хищников. — Похоже, думают, что я двинул коней… Ну уж нет!"
Он резко сел. Что-то с шорохом и писком бросилось прочь сквозь траву — судя по звуку, некрупное. Встряхнул куртку, завязал рукава вокруг пояса и, поднявшись, потянулся изо всех сил, словно хотел руками подпереть небо. Осмотрелся. В этой долбаной траве ни черта не было видно… но ему показалось, что правее — к западу от его курса — что-то темнеет. Какая-то полоса… Ну, хоть какое-то разнообразие.
Идти пришлось недолго. Уже через десять минут, морщась от резкого запаха, Вадим с недоумением рассматривал широкую — метров триста — вытоптанную полосу травы. Верхний слой земли превратился в серую легкую пыль, взвихривавшуюся при каждом шаге. Местами лежали длинные пряди шерсти — бурой, длинной. Кое-где в пыли еще сохранились следы копыт. Вадим догадался, что стоит на "дороге", которой прошли перекочевывавшие бизоны. Одно из стад вроде тех, что несколько веков назад сотрясали землю Северной Америки и на долгие часы останавливали прохождение поездов по порогам. Вместо того, чтобы замереть в изумлении и восхищении перед величием природы, Вадим порадовался, что не оказался на пути этого стада. Это было бы покруче конского табуна.
