И без этого узкие глаза летчика превратились в щелки, мерцавшие ненавистью.
— Ненавижу! Буду ненавидеть, энсин! Всегда!
— Месть сорока семи самураев.
— Конечно. Способ, которым вы мстили за Перл-Харбор.
— Тогда вперед, могучий самурай, улучши свою карму.
— Я буду драться с тобой, янки, твоим же оружием. На кулаках. А то, боюсь, ногой я убью тебя.
— Спасибо за великодушие, — ответил Брент, инстинктивно настораживаясь и отводя правую ногу назад.
Коноэ поднял руку, улыбаясь как человек, которого осенила идея всей жизни.
— Старшина Симада, — крикнул он, не сводя глаз с Брента. — Ломик между нами. — Его губы изогнулись, в голосе зазвучал яд сарказма. — Непостижимое восточное решение. Одно оружие — два человека. — Он засмеялся, и эхом отозвались смешки двух сотен человек. Оружие, брошенное старшиной, скользнуло и остановилось между противниками.
— Сейчас! — заорал Коноэ, прыгнув еще до того, как американец сумел подготовиться. Ругаясь, Брент бросился вперед, но лейтенант одной рукой схватил оружие, а другой оттолкнул американца и, улыбаясь, легко вскочил на ноги.
Брент обрел равновесие и встал перед своим врагом.
— Этого следовало ожидать, — с горечью прошипел он.
— Как и вашего налета, испепелившего мою семью.
Посмеиваясь и поигрывая ломиком, медведь-японец взмахнул им вперед-назад. Смесь страха и ярости завязала живот Брента в тугой узел, заполнила его вены стремительным потоком крови, когда он, словно человек загипнотизированный коброй, смотрел на стальной прут.
Не менее двенадцати дюймов длиной, ломик внушал страх: один конец — изогнутый и раздвоенный, а другой — острый и плоский, как лезвие ножа. И ненормальный взгляд Коноэ. Только дикари могут пользоваться таким оружием, способным проломить человеческий череп, как яичную скорлупу, или вспороть живот, выпустив потоки крови и кишки его обладателя.
Коноэ перехватил ломик, взяв его как раз над изгибом, поигрывая им в руке, как бы взвешивая. Затем он двинулся вперед, уверенно ухмыляясь, выставив оружие и описывая круги его острым концом, как француз-дуэлянт шпагой. Брент отступил, чуть было не прозевав момент, когда японец нанес удар. Брент легко отпрыгнул в сторону, галдящая толпа отпрянула и вновь сомкнулась за ним. Но энсин находился в одиночестве — один на один со стальным острием, его взгляд постоянно блуждал, перемещаясь то на врага, то на его оружие. Молодому американцу часто доводилось применять свои кулаки, он выиграл схватку с двумя фанатиками мусульманами из «Саббаха» на улочке в Токио, был достаточно опытен и знал, что обращать внимание нужно на ноги, не обманываясь взглядом противника. Следя за движениями опорной левой ноги врага, Брент мог противостоять выпадам японца. Резкий шаг, замах — и быстрый удар. Американец ушел в сторону. Снова и снова стальной стержень, со свистом рассекая воздух, проходил в нескольких дюймах от Брента, но он предвидел удары и избегал смертоносного оружия стремительными прыжками в стороны. Толпа оживленно реагировала на происходящее.
