Кроме журчания воды, я услышала лишь пение птиц и треск цикад в листве деревьев. Не было слышно ни машин, ни самолетов, ни даже приветственных криков родителей, которые пришли болеть за своих детишек, играющих в лакросс и бейсбол. Как будто мы оказались в другом мире, в пятнистом от причудливой игры солнца и теней оазисе. Хотя на самом деле всего в несколько сотнях метров от нас была автострада.
Через минуту, чувствуя себя очень глупо, я сказала:
— Знаешь, Уилл, я ничего не слышу.
Он взглянул на меня с едва заметной усмешкой.
— Знаю, — ответил он. — Разве не здорово? Это одно из немногих мест в наших краях, куда не проник человек. Понимаешь? Здесь нет ни линий электропередач, ни магазинов, ни кафе.
Его глаза такого же цвета, как и мой бассейн, когда я в него добавляю правильную пропорцию хлорина и соли. Только мой бассейн даже в самом глубоком месте всего сто восемьдесят сантиметров, а глаза Уилла кажутся бездонными… я словно нырнула в них и никак не могла достичь дна.
— Очень красиво, — сказала я об овраге и посмотрела в сторону. Не слишком хорошо размышлять о том, какие красивые глаза у парня, который уже занят.
— Ты правда так думаешь? — спросил Уилл, оглядывая овраг. Наверное, он никогда не думал об этом. О том, что овраг красивый. — Пожалуй. Тут очень спокойно.
Не может быть, чтобы он торчал здесь специально для того, чтобы насладиться покоем.
— А что ты слушаешь? — спросила я и взяла его плеер, который он выключил и отложил в сторону, когда увидел, что я залезаю на камень.
— Да так, — с беспокойством ответил он, заметив, что я начала просматривать его записи, — ничего особенного.
— Да ладно, — поддразнила я. — В моем — Эминем. Ничего хуже просто и быть не может…
Оказывается, может. Потому что он слушал баллады о любви, которые пели трубадуры в Средние века.
— О господи! — воскликнула я, не сумев сдержаться при виде слов, которые проступили на маленьком экране.
Потом мне стало так стыдно, что захотелось умереть.
Но Уилл не оскорбился, а захохотал. По-настоящему. Просто зашелся в смехе.
— Прости, — я была убита наповал, — я не хотела… Вообще-то очень многие любят классические… вещи.
Он перестал смеяться и вместо того, чтобы послать меня куда подальше за неумение ценить музыкальные вкусы собеседника, сказал, покачивая головой:
— Боже, если бы ты сейчас видела свое лицо. Наверное, ты выглядела точно так же, когда обнаружила в фильтре бассейна змею…
Немного раздраженно, в основном из-за того, что опять нарушила заповедь Нэнси: «Нельзя смешить парней», я сказала:
