Они нашли По Кая у Восточных ворот в разгаре язвительного спора со стражниками. По Кай сидел на носилках и пел непристойную песню нa самой высокой ноте, которую он мог взять. Носильщики вовсю забавлялись.
Чао Тай объяснил стражникам, что у них есть приказ доставить По Кая на другую сторону канала для очной ставки. Стражники скептически ухмыльнулись, но пропустили их.
Они расплатились с носильщиками, прошли помосту Радуги и наняли лодку на противоположном берегу. В лодке Ма Жун и Чао Тай засунули свои черные шапочки в рукава и завязали волосы веревкой.
Довольно большой корейский баркас стоял на якоре около второй лодки. Гирлянды из разноцветных лампочек висели между низкими навесами.
Ким Сан поднялся на борт лодки, за ним шли Ма Жун, Чао Тай и По Кай, которого подняли с баркаса.
Ю-су стояла у перил. На ней была национальная одежда — длинное прямое платье из белого шелка, украшенное цветами и легким шелковым шарфом, завязанным под грудью красивым бантом, его концы спускались до пола. На голове была высокая прическа, а в волосах за ухом был закреплен белый цветок. Чао Тай с восхищением смотрел нa нее во все глаза.
Она приветствовала их улыбкой.
— Я не знала, что вы тоже придете к нам, — сказала она. — А что это вы сделали со своими волосами?
— Тс-с-с, — зашипел Ма Жун. — Никому об этом не говорите. Мы замаскировались. — Потом он закричал толстухе со второй лодки. — Эй, бабуля, пришли мне ту пышечку! Она будет держать мне голову, когда меня начнет тошнить!
— В корейском квартале полно девушек! — нетерпеливо сказал Ким Сан. Он выкрикнул приказ по-корейски трем лодочникам. Они столкнули баркас на воду и дружно замахали веслами.
Ким Сан, По Кай и Ма Жун расположились, скрестив ноги, на шелковых подушках, которые были разбросаны по всей палубе вокруг лакированного столика. Чао Тай собирался присоединиться к ним, но Ю-су показала ему знаком следовать за ней к двери каюты.
— Разве вам неинтересно посмотреть, как выглядит корейский корабль? — спросила она, надув губы.
Чао Тай быстро взглянул на друзей. По Кай как раз наполнял чаши, а Ма Жун и Ким Сан были поглощены беседой. Он подошел к девушке и, задыхаясь, произнес:
— Не думаю, чтобы они скучали в мое короткое отсутствие.
Она взглянула нa него озорными глазами. Чао Тай подумал, что никогда в жизни не видел такой прекрасной женщины. Она вошла в дверь и стала спускаться по трапу, ведущему в спальную каюту.
Рассеянный свет от двух ламп, накрытых цветными шелковыми абажурами, падал на широкую кушетку из резного черного дерева, украшенную крупными жемчужинами и застеленную толстой тростниковой циновкой. На стенах висели вышитые шелковые занавеси. Из сосуда, стоящего на красном лакированном столе, выплывало облачко слегка терпкого благовония. Ю-су подошла к туалетному столику и поправила цветок за ухом. Повернувшись к Чао Таю, она с улыбкой спросила:
