Встряхнувшись и досадуя на себя, Леонид в сердцах сунул обрывок обратно в корзину, в самую глубь рыхлой бумажной массы, а сверху придавил массу ладонью, будто обрывок порывался выскользнуть обратно.
И тут мысль обернулась голосом Варанкина, презрительно выкрикнувшего Леониду:
— Выпавшая точка!
Конечно, «док» имел в виду совсем не то, о чем думал сейчас Леонид. Выпавшие точки — вот в чем все дело! Вот источник тревоги. Она поселилась в нем именно в то мгновение, когда прозвучали слова Варанкина.
Выпавшие точки…
Они были на построенных им, Леонидом, кривых. Они остались здесь на обрывке фотографии. Однако беспокойство теперь обрело четкий смысл: эти выпавшие точки он видел еще где-то.
Леонид беспомощно оглянулся, ища в комнате кого-то, кто мог бы указать ему, где еще они, эти злосчастные точки. Но в комнате, кроме него, никого не было.
Он сделал попытку подтрунить над собой: если уже нет диссертации, так на кой ляд ему сдались эти точки? Но тут же с пугающей ясностью понял, что никакого отношения к диссертации они не имеют, что в них скрыт свой собственный смысл.
Теперь было важно установить, где он мог еще их видеть?
Может быть, они почудились ему в россыпи вспыхнувших уличных фонарей? Или в мелькании красных, оранжевых и белых автомобильных подфарников, пока он бродил по улицам города после разговора с Варанкиным? Ну нет, до такой степени его игра воображения еще не доходила.
Навязчивое желание вспомнить заставило Леонида снова сесть за стол. Он подпер кулаком подбородок и уставился в зеркало, из которого на него таращила глаза круглая розовощекая морда с кудрявыми бакенбардами.
Вспомнить не удавалось. В памяти образовался возмутительный провал, какая-то незаполненная полоса шириной в одни сутки. И Леонид подумал, что вспомнить удастся, если снова взглянуть на тот обрывок фотографии.
Он нагнулся к корзине и вытряхнул все ее содержимое на пол. Опустившись на колени, он принялся перебирать обрывки. И как бывает в подобных случаях, нужный обрывок никак не попадался на глаза. Леонид, проклиная все на свете, рылся в бумажной массе, разбрасывая ее по всему полу.
Отчаявшись, он поднялся на ноги и опустился на стул. И тут, прямо перед собой, на столе, увидел тоненькую брошюрку, тот самый автореферат, который толкнул его на уничтожение диссертации.
У него покалывало кончики пальцев, когда он переворачивал уже изрядно помятые страницы. А когда добрался до кривых, задержал дыхание. Да, все было, как и у него: и кривые, и выпавшие точки. Видно, тот неведомый Леониду аспирант-сибиряк был таким же исполнительным и пунктуальным, раз посчитал нужным оставить эти выпавшие, ничего не говорящие точки.
