Для Кудая и его гвардии зондирование шефа стало ежедневным развлечением. Кто сейчас у руля? Кирилл Михайлович? Значит можно расслабиться и отпустить пару дерзких шуток. Морок? Лучше не рисковать.
- Иди, психолог, чай неси. Черный. Без пенки.
Но Учур замешкался. Он смотрел на крысу в клетке на столе шефа. Крупный серый грызун, сидя в опилках, наводил красоту. Азартно чистил шкурку, периодически останавливаясь, и поглядывая на алтайца бусинами черных глаз.
- Мозно погладить? – Спросил Учур и уже протянул руку к решетке.
- Стоять!
Помощник не заметил, как Морок очутился рядом и сжал запястье парня. Глаза директора СКК стали холодными, как вода в горных озерах, рот превратился в жесткую трещину.
- Нельзя. Эта крыса заразна. Один укус, и ты мертвец.
Учур испуганно попятился к двери, прижимая к груди деревянный поднос.
Глава 16
Детский лагерь «Североморец» стоял на берегу Голубой бухты под Геленджиком. Еще совсем недавно в него приезжали школьники из тех мест, где снег лежит девять месяцев из двенадцати, и ночь тянется полгода, чтобы смениться таким же долгим днем. Они ходили купаться в море по расписанию и часами маршировали на разогретом южным солнцем асфальте. Отчего-то именно это наказание чаще других выбирали для своих подопечных не обремененные педагогическим образованием вожатые. Наверное, оно позволяло, пока дети заняты, сбежать на пляж и загорать в свое удовольствие.
Но два года назад лагерь закрыли. Рядом с ним построили аэродром, и «Североморец» оказался в санитарно-защитной зоне. Каждый пятнадцать минут небо над ним взрывалось ревом самолета, и все, кто находился поблизости, переставали слышать друг друга.
- Вы уверены, что здесь живут люди? – Спросила Женя, когда минивэн припарковался у ржавых ворот. Рядом в густой колючей траве лежала гипсовая голова. Судя по пилотке, она принадлежала статуе пионера.
- Это уж не мое дело. Сказали довезти – довез, - Павел Иванович тут же принял Женины сомнения на свой счет.
- Посмотрим. – Гриша решительно спрыгнул на пыльную землю.
Он провел всю дорогу на «местах для поцелуев» - обнимался с Аней на заднем сиденье автомобиля. Тимофея страшно злило воркование голубков, и сын Лунной кошки демонстративно пересел в кресло рядом с водителем.
Женя решила не терять драгоценных часов. Она тренировалась. Пропускала под ошейником и животом Борова тонкую голубую нить и поднимала пса под потолок салона минивэна. Пес первое время плакал, жаловался Феде на тяжелую судьбу, но потом смирился. Кажется, даже начал улыбаться.
