* * *
Описывать в деталях поединок Майка с Матросом Слэйдом у меня не хватает духу даже сейчас. Давно Бреннона так не избивали. Видимо, он начал сдавать раньше, чем мы это заметили, и процесс стал необратимым. Ноги, некогда без устали носившие Бреннона по рингу, дрожали, и движения его замедлились. Дикие удары не ослабели, но стали вялыми, и наносил их Майк куда реже. Удары же соперника заставляли его вздрагивать и морщиться от боли. Слэйд хорошо подготовился к схватке: продумав защиту от размашистых ударов Майка, он действовал мощно и наверняка. Сколько раз он укладывал Бреннона на пол, я не упомню. Несколько раз Майка спасал удар гонга. Но все же «железный тигр» остался верен себе: в четырнадцатом раунде он сумел отчаянным штурмом сломить Слэйда и отправить его в нокаут. Матрос не просто упал — он надолго потерял сознание.
Дождавшись, пока судья досчитает до десяти и поднимет руку победителя, Бреннон сделал шаг к своему углу — и рухнул рядом с побежденным. Обоих унесли с ринга без чувств. Ту ночь я просидел рядом с Майком, который в полубреду все время что-то бормотал и время от времени вздрагивал, словно мысленно принимал телом очередной сокрушительный удар. Лицо его, и до того основательно покалеченное, представляло собой сплошную багровую маску из синяков и запекшейся крови. Немалую боль причиняли ему и три сломанных ребра.
Иногда он шептал имя любимой девушки, на миг замирал и снова бросался в воображаемый бой, сжимая кулаки так, что белели костяшки пальцев, а сквозь разбитые губы вырывались почти звериные то ли крики, то ли стоны.
В какой-то момент он затих, затем, постанывая от боли, приподнялся над постелью, оперся на локоть; глядя невидящими глазами куда-то в пустоту, он негромко, но четко заговорил, словно отвечая далеким голосам богов: «Джо Грим! Баттлинг Нельсон! Майк Боуден! Джо Годдард! Железный Майк Бреннон!» Я не мог сдержать слез.
Наконец Майк погрузился в нормальный, без бреда, сон. Выходя из комнаты, я столкнулся с Гэнлоном, следом за которым шла какая-то девушка. Дорого и со вкусом одетая, с модной прической, явно принадлежащая к светскому обществу, она вела себя абсолютно не так, как пристало даме ее круга.
— Где он? — в отчаянии крикнула она, увидев меня. — Где Майк?! Я должна его увидеть! Мне нужно, очень нужно!..
— Он спит, — коротко ответил я, а затем жестко, быть может, даже жестоко добавил: — Вы и так уже достаточно для него сделали. А кроме того, он не хотел бы, чтоб вы его видели в таком виде.
