Смеркалось…
Усталый, проголодавшійся, выползъ Стрекачевъ изъ своего убѣжища и, отыскавъ ружье, спросилъ коряваго мужиченку, сладко дремавшаго на поваленномъ деревѣ:
— Сколько съ меня?
— Шесть рублей двадцать, ваше благородіе, да за пиво полтинничекъ.
— Шесть рублей двадцать?! Это за что же такое столько? Навѣрно, жульничаешь.
— Помилуйте-съ… Огрызкинскую госпожу положимъ рупь, да губернанка въ полтинникѣ у насъ завсегда идетъ, да Дрягины — я ужъ мелюзги и не считаю, — да Синяковы трое съ бабушкой, да…
— Ну, ладно, ладно… Пошелъ высчитывать всякую чепуху!.. Получай!
— Счастливо оставаться! Благодаримъ покорниче!..
И подмигнувъ очень интимно, корявый мужиченка шепнулъ:
— А въ третьемъ и пятомъ номерѣ у меня съ обѣда наши Окромчеловскіе сидятъ. Ужъ и темно совсѣмъ, a ихъ никакъ не выкуришь. Веселые люди, дай имъ Богъ здоровья. Счастливо оставаться!
Недавно одинъ петроградскій профессоръ забылъ послѣ операціи въ прямой кишкѣ больного В. трубку (дренажъ) въ полъ-аршина длиной.
Въ операціонной кипитъ работа.
— Зашивайте, — командуетъ профессоръ. — А гдѣ ланцетъ? Только сейчасъ тутъ былъ.
— Не знаю. Нѣтъ ли подъ столомъ?
— Нѣтъ. Послушайте, не остался ли онъ тамъ?..
— Гдѣ?
— Да тамъ же. Гдѣ всегда.
— Ну, гдѣ же?!!
— Да въ полости желудка.
— Здравствуйте! Больного уже зашили, такъ онъ тогда только вспомнилъ. О чемъ вы раньше думали?!
— Придется расшить.
— Только намъ и дѣла, что зашивать да расшивать. Впереди еще шесть операцій. Несите его.
— А ланцетъ-то?
— Богъ съ нимъ, новый купимъ. Онъ недорогой.
— Я не къ тому. Я къ тому, что въ желудкѣ остался.
— Разсосется. Слѣдующаго! Первый разъ оперируетесь, больная?
— Нѣтъ, господинъ профессоръ, я раньше у Дубинина оперировалась.
— Ага!.. Ложитесь. Накладывайте ей маску Считайте! Ну? Держите тутъ, растягивайте. Что за странность! Прощупайте-ка, коллега… Странное затвердѣніе. А ну-ка… Ну, вотъ! Такъ я и думалъ… Пенснэ! Оригиналъ этотъ Дубининъ. Отошлите ему, скажите — нашлось
— А жаль, что не ланцетъ. Мы бы имъ, вмѣсто пропавшаго, воспользовались… Зашивайте!
— А гдѣ марля? Я катушки что-то не вижу. Куда она закатилась?
— Куда, куда! Старая исторія. И что это у васъ за манія — оставлять у больныхъ внутри всякую дрянь.
— Хорошая дрянь! Марля, батенька, денегъ стоитъ.
— Расшивать?
— Ну, изъ-за катушки… стоитъ ли?
— Я къ тому, что марля… въ животѣ…
— Разсосется. Я одинъ разъ губку въ желудокъ зашилъ и то нечего.
— Разсосалась?
— Нѣтъ, но оперированный горчайшимъ пьяницей сдѣлался.
