Въ этомъ мѣстѣ рѣка дѣлала излучину, тактъ что получалось нѣчто въ родѣ полуострова. Выйдя изъ лѣсной чащи и увидѣвъ вдали блестѣвшіе на солнцѣ куски рѣки, разорванной силуэтами древесныхъ стволовъ. Стрекачевъ перебросилъ ружье на другое плечо и отеръ платкомъ потъ со лба.
Тутъ-то онъ и наткнулся на коряваго мужиченку, который, сидя на пнѣ сваленнаго дерева, весь ушелъ въ чтеніе какого-то обрывка газеты.
Мужиченка, заслышавъ шаги, отложилъ въ сторону газету, вздѣлъ на лобъ громадные очки и, стащивъ съ головы неопредѣленной формы и вида шляпченку, поклонился Стрекачеву.
— Драсти.
— Здравствуй, братецъ. Заблудился я, кажется.
— А вы откуда будете?
— На дачѣ я. Въ Овсянкинѣ. Оттуда.
— Верстовъ восемь будетъ отселева…
Онъ пытливо взглянулъ на усталаго охотника и спросилъ:
— Ничего вамъ не потребуется?
— А что?
— Да, можетъ, что угодно вашей милости, такъ есть.
— Да ты кто такой?
— Арендатель, — солидно отвѣчалъ мужиченка, переступивъ съ ноги на ногу.
— Эту землю арендуешь?
— Такъ точно.
— Что жъ, хлѣбъ тутъ сѣешь, что ли?
— Гдѣ ужъ тутъ хлѣбъ, ваша милость! И въ заводѣ хлѣбовъ не было. Всякой дрянью поросло, — ни тебѣ дерева настоящія, ни тебѣ луга настоящіе. Буреломъ все, валежникъ, сухостой.
— Да что-жъ ты тутъ… грибы собираешь, ягоды?
— Нѣту тутъ настоящаго гриба. И ягоды тоже, къ слову сказать, чортъ-ма.
— Вотъ чудакъ, — удивился Стрекачевъ. — Зачѣмъ же ты тогда эту землю арендуешь?
— А это, какъ сказать, ваше благородіе, всяка земля человѣку на потребу дана и ежели произрастаніе не происходить, то, какъ говорится, человѣкъ не мытьемъ, такъ катаньемъ должонъ хлѣбъ свой соблюдать.
Эту невразумительную фразу мужиченка произнесъ очень внушительно и даже разгладилъ корявой рукой крайне скудную бороду, напоминавшую своимъ видомъ унылое «арендованное» мѣсто; ни тебѣ полосу, ни тебѣ гладкаго мѣста, — одинъ буреломъ да сухостой.
— Такъ съ чего жъ ты живешь?
— Дачниками кормлюсь.
— Работаешь на нихъ, что ли?
Хитрый смѣющійся взглядъ мужиченки обшарилъ лицо охотника, и ухмыльнулся мужиченка лукаво, но добродушно.
— Зачѣмъ мнѣ на нихъ работать! Они на меня работаютъ.
— Врешь ты все, дядя, — недовольно пробормоталъ охотникъ Стрекачевъ, вскидывая на плечо ружье и собираясь уходить.
