– Его светлость хотел бы послушать их поскорее. Ему нужно ехать в Вену.
– Чтобы подыскать там нового капельмейстера?
– Скорее всего, для того, чтобы не дать втянуть нас в войну между Марией Терезией и Фридрихом. Он гордится, что не впустил пи те, ни другие войска на территорию княжества и сумел сохранить нейтралитет.
– Сколько же времени в моем распоряжении?
– Неделя.
– Слишком короткий срок. Ведь они еще совсем маленькие
– Тогда две недели. Но не больше. Его светлость должен быть в Вене в конце месяца.
Леопольд машинально кивнул. Он понимал: выбора у него нет. Но следует быть весьма осмотрительным. Мало ли что может не понравиться его светлости.
Звуки клавесина замолкли. Обратил на это внимание Шахтнер. Он удивился: Вольферлю и в голову не придет ослушаться отца.
По всей вероятности, Вольферль разбирает какую-нибудь партитуру.
Шахтнера одолевало любопытство. Они вошли в музыкальную комнату и застали мальчика пишущим. Вольферль, стоя коленями па стуле, старательно выводил что-то пером. Несколько партитур лежало тут же на столе, но он даже: не смотрел в их сторону, макая перо в чернильницу. Мальчик был так поглощен своим занятием, что, когда на бумагу падали брызги, он просто размазывал их ладонью и продолжал работу.
– Ты чем это занят? – спросил Леопольд.
– Сочиняю концерт для клавесина. Сейчас кончу.
– Ну-ка, дай нам посмотреть.
– Нет, нот, он еще не готов.
– Позволь уж нам решить. Вольферль, дай сюда!
Ребенок нехотя повиновался. Сначала Леопольд и Шахтнер увидели одни кляксы, но постепенно разобрали поты, музыкальное построение и форму концерта.
– Взгляните, Андреас, задумано совершенно правильно! – воскликнул Леопольд.
Шахтнер кивнул.
– Только что с этим сочинением делать, оно такое труд-нос, никто не возьмется его сыграть.
– Папа, но ведь это же концерт, – сказал Вольферль. Надо сначала разучить, а потом уж исполнять.
– А ты можешь его сыграть? – спросил Шахтнер.
– Вот послушайте. – Мальчик начал играть, но играл неуверенно и вдруг остановился, рассерженный своим неумением выразить то, что ему хотелось. Однако Папа горячо поцеловал сына, прежде чем отослать обедать.
Леопольд написал на сочинении сына: «Вольфганг Моцарт» и впал, что до конца жизни будет, как зеницу ока хранить этот концерт. Бог ниспослал ему чудо, теперь уж никто не станет отрицать этого. И от него зависит, чтобы талант сына не был зарыт в землю.
– Интересная попытка, – сказал Шахтнер.
– Ведь он еще такой маленький!
