Несколько дней назад дикари совершили удачный набег на стойбище заклятых врагов глотов — вариев. На этот раз жертвами стали женщины и дети из племени Леопарда. Подкараулив момент, когда мужчины племени уйдут на большую охоту, глоты напали на стойбище и захватили в плен почти полтора десятка человек. Сейчас большая часть из них сидела в пещере, связанная по рукам и ногам, и ждала своей печальной участи. Урик еще не решил, что делать с пленниками, но то, что мало кто из них сохранит жизнь, было известно заранее. Не для того на этих вариев охотились, чтобы оставлять в живых.
Разве что нескольким женщинам могло улыбнуться счастье, но это зависело от решения мужчин общины. Если они придут к выводу, что кто-то из бледнолицых чужачек годится в наложницы, то Урик одобрит это решение. Ту ики тук (пусть будет так). А почему бы и нет — пусть живут до поры до времени. Однообразие приедается: когда на выбор у мужчин меньше десятка женщин, поневоле начинаются драки и ссоры из-за самых симпатичных. Тут свежатинка из белокожих самок и спасает. А если зимой станет слишком голодно — что же, придется ими пожертвовать: в прямом и переносном смысле. Как уже пожертвовали сегодня женщиной и маленьким мальчиком.
Вся община собралась на поляне около полудня. Женщины натаскали хвороста, и Еха приступила к обряду разжигания огня. Строго говоря, в пещере, где было сыро и прохладно даже в летнюю жару, костер горел или тлел практически всегда, за этим следил специально приставленный человек, но сейчас совершалась особая сакральная процедура, предшествовавшая жертвоприношению.
Еха сидела обнаженной на земле рядом с кучей хвороста перед большим, круглым и плоским камнем, который располагался между ее, широко раздвинутыми, бедрами. На камень колдунья положила толстую щепку с узким отверстием посредине, заранее высверленным с помощью осколка кости. В отверстие колдунья плотно утрамбовала высушенный мох, затем вставила туда кусок сухой, но твердой ветки, и посмотрела на вожака. Тот махнул рукой.
Вся женская половина общины, кроме маленьких девочек, встала вокруг Ехи и начала покачивать и вилять бедрами, хлопая в ладоши и негромко вскрикивая. Палочка между ладонями колдуньи медленно завращалась. Движения дикарок, имитирующие движения стана при половом акте, становились все агрессивнее и резче, а гортанные крики все громче, по мере того, как Еха ускоряла вращение палочки. Появился дым, участницы обряда задергались еще быстрее, и в тот момент, когда вспыхнуло пламя, из десятка женских и девичьих глоток почти синхронно вырвался такой сладострастный стон, что по телам мужчин, сидевших на корточках в стороне, прошла судорога.
