— Ишь ты! Вон об чем заботу имеешь. — Филимонов удивленно вытаращился. Такая предусмотрительность потрясла его. — Ишь ты! Это точно, протянешь, ты как ремень сыромятный. Но ты ж не всегда работягой был?
— Нет, не всегда. Но уже давно. Так жизнь сложилась, — Травкин усмехнулся, — меня не спросила. А потом привык! Раньше я всегда болел, хилый был, хворый, теперь здоров и втянулся в это дело. Я хочу прожить долго, мне надо. — Травкин говорил тихо, неторопливо, будто сам с собой. — У меня большой кусок жизни пропал.
— Вот оно что! — только и сказал Филимонов, покачал понимающе головой и отошел.
Лезть в душу человеку он не собирался. Не сектант — и прекрасно.
В тот день вся бригада работала в одном месте, грузила песок.
До прорабки было далеко, и потому обедать решили тут же всухомятку.
После еды клонило ко сну. На горячем, сыпучем песке лежать было удобно и приятно. Многие задремали.
Зинка, по обыкновению, начала вязаться к Травкину:
— Ты, слышь, Кащей, ты мужик или баба?
— Да вроде мужик, — улыбался Травкин.
— Во-во! Слыхали? Он сам сомневается!
Она помолчала. Потом придумала, что сказать:
— Какой ты мужик, коли меня, бабу, боишься?
— А я вас не боюсь. Зачем же мне вас бояться, Зина? — удивился Травкин.
— Не боишься?
— Нет.
— А вот счас поглядим, какой ты герой!
— Не надо, Зина, — тихо попросил Травкин.
— Ага! Боишься, боишься!
Травкин отвернулся.
Зинка подбежала к подружкам, что-то им зашептала. Те захихикали.
— Правильно, бабы? А? Давай проверим! — громко сказала Зинка.
В голосе ее послышалось колебание. Она сама заметила это и разозлилась.
Втроем они направились к Травкину. Он лежал на спине и глядел на них, улыбаясь.
— Не надо, Зина, — снова попросил он.
— Боишься, боишься! — Зинка захлопала в ладоши.
Потом вдруг резко метнулась к Травкину, навалилась на него грузным, большим телом. Травкин забился под ней. Подбежали две подружки, тоже навалились.
Травкин бешено вырывался. В эту минуту показался Филимонов. Когда он разглядел, что происходит, то вскрикнул и побежал большими прыжками.
— Сейчас же... а ну, оставьте его! — во весь голос гаркнул он.
Зинкины подружки воровато оглянулись и сразу брызнули в стороны. Зинка недовольно сморщилась и медленно пересела на песок.
И мгновенно, как брошенный тугой пружиной, вскочил Травкин.
Зинка взглянула ему в глаза и побелела. Впервые в жизни она так испугалась — до онемения, до пронзительного холода под сердцем.
И на всю жизнь запомнила она лицо Травкина и его трясущиеся руки, что-то ищущие в песке. Он схватил то, что попалось первым, — лопату. Филимонов не успел на какое-то мгновение. Лопата взметнулась вверх и обрушилась на Зинку.
