Премудрость в Ветхом Завете | страница 4



Яхве имел меня началом пути Своего, прежде
созда­ний Своих, искони; от века я поставлена (другой перевод:
«помазана»), от начала, прежде бытия земли.
Я родшюсь, когда еще не было бездны (r.-zrr [тепомот|),
когда еще не было источников, обильных водою;
я родилась прежде, нежели устроены были горы, преж­де
холмов, прежде, чем Он сотворил землю и долы, и
на­чальные крупицы вселенной (hzr [тэвэл]),
когда Он утверждал небеса, я — там, когда Он чертил
круг по лицу бездны (:—г [тсЬом]),
когда Он укреплял облака в выси, когда устанавливал
источники бездны, когда давал морю предел,
дабы воды не преступали уставов Его,
когда полагал основания земли, — тогда я была при
Нем художницею, и была веселием каждый день, непре­станно
радуясь пред лицем Его, радуясь на земном кругу
Его, и веселие мое — с сынами человеческими.

Описание Премудрости в девтероканоническом тексте также не уметается в пределы нормального понятия о персонификации: она описывается как тгуепца voepov, «умный дух», — для эллинистического греческого языка термины достаточно ответственные. «Она есть дух умный, святой, единородный, многочастный, топкий, подвижный, проницательный, неоскверненный, ясный, нетленный, влаголюбивый, быстрый, неудержимый, благодетельный, человеколюбивый, незыб­лемый, неколебимый, за всем надзирающий и проходящий все умные, чистые, тончайшие сущности. Ибо Премудрость подвижнее всякого движения, и по причине чистоты своей сквозь все проходит и прони­кает. Ведь она есть дыхание силы Бога и чистое излияние славы Все­держителя; потому ничто оскверненное не войдет в нее. Ведь она есть отблеск вечного света и незамутненное зеркало энергии Бога, и образ благости Его. Будучи одна, она может все, и, пребывая в самой себе, все обновляет, и, перехода сообразно поколениям в праведные души, при­готовляет друзей Бога и пророков» (Прем. 7:22-27).

После известной книги Гельмера Рингрена «Word and Wisdom» (Лунд, 1947) многократно обсуждался вопрос: можно ли говорить о «гппостазировании» Премудрости в Книге Притчей?

Нам представляется, что вопрос поставлен не вполне коррект­но. Отнюдь не желая играть словами, спросим, однако, в ответ: как выразить понятие «гипостазирования», хотя бы приблизительно или описательно, на еврейском языке Книги Притчей? Мы не смог­ли бы передать это понятие даже па греческом языке девтероканони-ческих авторов.

Вопрос о словесном выражении — не праздный; стабильный ста­тус термина может отставать от осознания проблемы, но борьба за термин начинается с этим осознанием. Вспомним, с каким напряжением, ломая семантическую инерцию, преобразуя прежний смысл слова, христианская догматическая мысль IV века творила термин для передачи нужного ему понятия «ипостаси». Как и вооб­ще в античном бытовом и философском узусе, так и в Сентуагинте (например, Прем. 16:21), слово иттботаоц еще чрезвычайно далеко от своего будущего христианско-доктриналыюго значения. Термин «лицо» в своем «персопалистском», фплософско-теологическом смыс­ле тоже чужд библейскому обиходу — обороты вроде «пред лицом» или «лицом к лицу» имеют в виду нечто совсем, совсем иное. «Персоналистская» терминология в тринитарных спорах («Единый Бог в Трех Лицах») долго представляла затруднения — потому и потребовался термин «ипостась».