Мне стало не по себе, я вспомнил выступавший на срезах лиан розовый сок.
— Но ведь я не знал...
— А если бы знал? — усмехнулся Виго. — Ты сделал то, что должен был сделать, вы находитесь в состоянии войны, и глупая сентиментальность здесь не к месту. Корриган, к слову, не колебался бы ни секунды. От тебя в этом поединке требуются две вещи: уважать Корригана как достойного противника и идти в этой битве до конца. А каким будет этот конец, знают только Боги.
— Я понял...
Некоторое время мы сидели молча.
— Я хотел спросить, — нарушил я молчание. — Там, в доме у Корригана, на столе вырезано женское имя — Эмма. Кто она?
Виго вздохнул.
— Она и есть причина того, что молодой сварг Элеот стал Корриганом. Впрочем, ее не в чем винить...
Виго замолчал, я терпеливо ждал.
— Ей было восемнадцать лет, когда Элеот влюбился в нее, — продолжил Виго. — Он готов был сделать для нее все, но она любила другого. В день ее свадьбы Элеот убил жениха. Хотел убить и себя, но ему помешали. Потом, уже будучи моим учеником, он смог проникнуть к сваргам, нашел эту девушку и выкрал. Она, к слову, так больше и не вышла замуж. Корриган силой привел ее к себе, но взаимности так и не добился.
Виго снова замолчал.
— Он убил ее? — спросил я, с невольным ужасом думая о том, что там, рядом с избушкой Корригана, где-нибудь находится могила этой женщины.
— Убил? — Колдун едва заметно улыбнулся. — Нет, что ты. Он ведь действительно любил ее, поэтому просто позволил ей уйти назад. После этого он и взял себе новое имя.
Снова возникла пауза. Я подумал о том, что мне пора, и поднялся со стула.
— Спасибо за обед и за интересную беседу. Думаю, мне пора...
Виго тоже поднялся.
— Пора, тебе сейчас надо больше быть одному. И не обижайся на выходки Серафимы, если она позволит себе что-нибудь лишнее. Она неплохой человек.
— Я постараюсь...
Кивнув в ответ, я подхватил .посох и пошел к своей избушке.
Когда я пришел, у порога меня ждал чупик. Зверек был мертв, но тело его было еще теплым.
Сдирая с чупика шкурку, я думал о том, как странно устроена эта жизнь: в ней кто-то кого-то всегда ест. И ведь не изменишь этого — при всем желании не изменишь. Даже к вегетарианству призывать нет смысла, это глупо. Не может человек изменить свою природу, да и не нужно к этому стремиться. И если мне нравится жареное мясо, то никакая проповедь не заставит меня променять его на миску с овсяной кашей. Никто не говорит, что надо быть жестоким, скорее, здесь должен быть принцип разумности — брать столько, сколько тебе надо, не больше. Например, Виго: он никогда не возьмет лишнего. Утешает и то, что звери, наверное, тоже имеют свой звериный рай.
