Это была другая, тихая и уютная, жизнь, совсем не похожая на вздыбленную российскую, и Павел воспринимал ее хоть и горячо, с душевным восторгом, но несколько отстраненно, как прекрасные пейзажи на вернисаже крупного художника.
Они неторопливо проехали по запруженной конными повозками и нарядной толпой прохожих улице большого и знаменитого городка Барбизон. Вот только чем он знаменит, Илья Кузьмич так и не припомнил.
Сразу за Барбизоном они свернули, и вскоре еще издали увидели отражающийся в зеркальной воде пруда красивый старинный замок. Он стоял в центре небольшой уютной и тихой деревушки Флёри-ан-Бьер. Миновав замок, они остановились возле большого крестьянского подворья. Сразу за приземистым домом стояли два внушительных амбара, к стене одного из них примыкал навес для сена, и тут же, у коновязи, пофыркивали несколько лошадей.
Пожилой мужчина ворочал вилами возле навеса сено. Увидев остановившийся возле ворот автомобиль, он с силой воткнул в сено вилы и направился к воротам. Проходя мимо входа в дом, он приостановился, окликнул:
– Лизабет!
Входная дверь проскрипела и на пороге появилась, словно и ждала этого оклика, худенькая, но крепкая еще старушка, повязанная косынкой, как повязываются в деревенской глубинке российские женщины. Это была хозяйка дома. Вслед за мужем она засеменила к воротам и, обогнав мужа, первая вышла на улицу, обняла и поцеловала Болотова.
– Моя сестра Лизавета, – представил ее Болотов.
Старушка дощечкой протянула Павлу сухонькую ладошку, радушно и тепло улыбаясь, назвалась:
– Лизавета Кузьминишна.
Она так и сказала: «Кузьминишна», как представилась бы деревенская жительница где-нибудь под Вологдой или Костромой.
Ее муж тем временем распахнул ворота и тоже подошел к ним, по-свойски прислонился к Болотову, за руку поздоровался с Павлом.
– Дра-стуй! Очи-ень карашо! – сразу же выложил он весь свой запас русских слов.
– Вот это и все, что он выучил за двадцать два года нашей совместной жизни, – с веселой укоризной взглянула на мужа Елизавета Кузьминична. – Его Жан-Марком кличут. Можно просто Жаном. Не обидится, если и Марком назовете, – и тут же всполошилась. – Да что ж это я вас на улице держу! Заходите! Автомобиль Жан загонит.
Они вошли во двор, старушка семенила рядом с Кольцовым.
– Он на шофера еще в четырнадцатом выучился… его в эти… как это по-нашему? – обратилась Елизавета Кузьминична к брату, после чего перешла на-французский.
Они что-то долго выясняли. Старушка время от времени уточняла. Наконец они нашли это слово.
