– Передай то, что я велел! – ожег злым взглядом помощника режиссера Миронов. – Скажи, что в ближайшие дни я буду очень занят, и пусть Иван Ильич пока на меня не рассчитывает!
Миронов бросился догонять ушедшего далеко вперед Кольцова под недоумевающим взглядом вислоусого посланца режиссера Мозжухина.
Посовещавшись, Фролов и Кольцов пришли к выводу, что рассчитывать только на Миронова им не следует, надо и самим продолжать начатое. Хотя и понимали, что не могут заниматься этим параллельно с Мироновым. Могут и себе и ему навредить.
Ограничились пока что минимумом, тем, чем не занялись сразу же после происшедшего: вменили Болотову в обязанность следить за прессой, читать местные газеты, вдруг где-то что-то мелькнет. Ведь вокруг тайной полиции пасется немало репортеров скандальных новостей. И нередко, путаясь в ногах у тайной полиции, они вытаскивают на свет божий то, что Сюрте пытается тщательно скрывать.
Болотов добросовестно приступил к порученному делу и почти сразу же среди прошлых газет натолкнулся на заметку, которая не открыла им ничего нового, но вызвала определенные размышления.
«Вчера в районе Северного вокзала, – говорилось в заметке, – в известном своими многочисленными скандалами бистро «Колесо», примерно в три часа по полудни, прозвучали выстрелы. Мы выясняем причину стрельбы, но пока ничего существенного выяснить не удалось. Очевидцы неуверенно утверждают, что перестрелка завязалась между полицией и завсегдатаями бистро – клошарами. Другие говорят, что перестрелка завязалась только лишь между клошарами, которые что-то между собой не поделили. Полиция этот случай комментировать отказалась.
В перестрелке пострадал гардеробщик бистро. Его доставили в госпиталь, но ранение оказалось легким, и его, после соответствующих медицинских процедур, отпустили домой.
Это пока все, что нам удалось выяснить на этот час. Более подробную информацию читайте в завтрашнем выпуске».
Но ни в завтрашнем, ни в последующих выпусках этому случаю газета не уделила больше ни строки. Напрашивался естественный вопрос: почему? Что помешало газете? Или кто?
Возможно, газетчиков попросили не муссировать этот случай. Сделать это могла Сюрте. При условии, что она продолжает этим заниматься, но не желает возбуждать к происшедшему общественный интерес. Работа тайной полиции любит тишину.
Но можно предположить и другое. Все, что впоследствии выяснил репортер, оказалось настолько ничтожным, не заслуживающим никакого внимания, что на него больше не стоило тратить газетную площадь. А тайная полиция? Она удовлетворилась одним саквояжем и, утратив интерес к дешифрованной телеграмме, прекратила ее разработку.
