В: Я сейчас хочу перейти здесь к идее режиссуры. Начну тоже с отдаленного примера. Вот мы берем позицию режиссера в каком-то этюде. Возьмем всем известное — сценку из братьев Вайнеров: «Место встречи изменить нельзя». Вот Шарапов спускается вниз в каморку, ведет за собой банду, смазанная дверь сбоку там — фотография девушки, сзади Промокашка, на выходе два мента стоят, Жеглов, грузовичок и так далее. По замыслу драматурга произойдет одно — «слова из песни не выкинешь». Шарапов зайдет в дверку, Промокашка будет кричать «Волки позорные!», петь «на черной скамье подсудимых». Левченко будет кричать: «Стой!», Жеглов будет стрелять, менты будут вязать бандитов… Все расписано, мы никуда от этого не денемся. Я имею в виду режиссера, который решил это снимать. И вот режиссер выбирает на роль Шарапова Конкина, Высоцкого на роль Жеглова, музыку эту напряженную… Хотя он может вполне, выбрать, например, Шона Коннери на роль Шарапова, с его идеалами агента 007, где он кричит конечно «Левченко стой!» — зачем лишний убитый человек, но в таком возгласе уже нет надсадного крика души. Восприниматься будет совершенно по-другому. Можно, для забавы, поставить на роль Шарапова Луиса де Фюнеса. И вот это «Левченко, стой!» мы не сможем уже без смеха смотреть, все это будет совершенно по-другому оформлено. И есть еще позиция расфокусированная. Сейчас поясню, что это такое. Мы можем подойти с точки зрения проблематики других героев. Здесь режиссер фильма показал проблематику конфликта Шарапова и Жеглова, души и долга. Режиссер может подойти с точки зрения трудного детства Промокашки и посмотреть на беду человека, который вовлекся в компанию бандитов. Этот самый эпизод показать как трагедию Промокашки. Трудное детство, гражданская война и так далее, в результате загубленная личность и все такое. Соответственно работа оператора — это наш угол зрения — будет сосредоточен уже на других деталях. Зритель будет воспринимать уже совершенно другую ситуацию…
Г.: Можно по-разному акцентировать.
В: Да. Все это, конечно противоречит класической режиссуре по Станиславскому, но я говорю о режиссуре восприятия. В зависимости от того, какую задачу мы ставим. Задача школы Станиславского — максимально следовать замыслу драматурга, поэтому здесь выбраны именно такие актеры. Для позиции расфокусированного наблюдателя — для него что те два мента, которые там стоят, что Промокашка, что Жеглов, что Левченко, который там лежит — все являются равнозначимыми центрами. То есть он не выделяет, что этому надо помогать, за Шарапова надо переживать больше, чем за Промокашку или за того мента, который там в эпизоде. Каждый — это жизнь. Да, я хотел подойти к первоначальной нашей теме, но мне не хватает нескольких слов, чтобы это связать это с тем, к чему вел ты…
