— Остальные?
— Все, кто умер здесь. Нас много набралось за эти годы, очень много. И все мы заперты здесь, хотя это так страшно, если бы ты только знал, Санька! Наблюдать за тем, как вас одного за одним уводят в эту комнату пыток, и знать, что ничего изменить не можем…
— Комната пыток — это больничка, да?
— Да. Ты с самого начала чувствовал, что там зло, помнишь, говорил нам?
— Помню, — прошептал мальчик, — только меня никто не слушал. И сейчас не слушают. А завтра Гошку…
— Мы знаем. И то, что ты все слышал, знаем. Поэтому мне разрешили связаться с тобой. Если мы сможем помочь тебе выбраться отсюда, у нас появится надежда уйти в Свет.
— Но почему вы не можете уйти туда сейчас? И кто вам разрешает или запрещает делать что-то?
— Все очень сложно, Санек. Да и не могу я тебе рассказать подробно. Только одно — души тех, кто умер здесь, будут заперты в этом проклятом месте до тех пор, пока это гнездо боли и страха не исчезнет.
— Это в смысле? Взорвать его надо, что ли?
— Нет. Надо прекратить все это, понимаешь? Раз и навсегда. И чтобы здесь снова был нормальный детский дом. Хотя… Не знаю. Вряд ли здесь можно будет нормально жить. Слишком много впиталось жути. Санька, если бы ты мог видеть! Над детским домом крутится страшная черная воронка зла. Она-то и затягивает обратно души, не пуская их в Свет. Мы постоянно пытаемся вырваться из нее, но чем больше детей принимает здесь мучительную смерть, тем мощнее становится воронка. И, пока она не исчезнет, мы замурованы внутри.
— Но почему… — Саша запнулся, не в силах подобрать слова. Он никогда не думал о Боге, силы Света и тьмы ассоциировались у него с голливудскими блокбастерами, которые он «смотрел» вместе с друзьями. А привидения — это вообще выдумки типа страшилок на ночь. И вот теперь он говорит с умершим два года назад Сережкой Лисицыным, обсуждая совершенно невозможные еще недавно вещи. — Почему Бог сам не уничтожит это?
— А почему Он вообще допускает существование таких гадов, как Амалия, Пипетка и остальные сволочи?! — выкрикнул Сережа. — Почему были фашисты? Почему были и есть маньяки?
— Почему? — эхом отозвался Саша.
— Потому что мы, люди, сами должны разбираться с тем, что творим. Сами, понимаешь? А не ждать, что придет добрый дедушка и уберет за нами наше дерьмо. Бог помогает, да, но только тем, кто до последнего борется, не сдаваясь даже в самых безнадежных ситуациях. Вот как ты, например.
— Я?! Я же не борюсь, я просто хочу сбежать отсюда, не хочу под нож.
