— А я бы еще добавила — ДЕЛАЙ ДОБРО И ТЫ НИКОГДА НЕ ПРОПАДЕШЬ, — сказала Кастуте.
— Раньше под этим деревом стоял столб с указателем, — пояснил Тант: — «Налево пойдешь, ранен будешь, направо повернешь, коня потеряешь, прямо пойдешь — вряд ли возвратишься…» Теперь — видите — от указателя ни следа, дорогу заасфальтировали… Только не думайте, будто все дороги одинаковы, вовсе нет…
— А если мы выберем какую-нибудь одну и пойдем по ней вместе? — спросил Аудрюс.
— Не знаю… — засомневался Тант. — Сумей я поделить себя на три части, отправился бы сразу по трем дорогам. Больше увидишь, больше поймешь… Может, хотя бы одной частичке удалось найти счастье. А вы оба как две половинки яблока. Решайте. Только знайте, что, избрав себе один путь, по другому пойти уже не сможете.
— Со мной так часто бывает, — вздохнула Кастуте, — пока найду передник, платок потеряю. Пока разыщу платок, забуду, куда пойти собралась…
Близнецам вспомнилось письмо от Довиле, в котором она советовала им пожить врозь, и они поняли, что Тант тоже предлагает братьям расстаться, поэтому решили выбрать разные дороги.
— Я бы предпочел повернуть направо, — сказал Угнюс. — Коня у меня нет — терять нечего.
— А я пойду прямо, — решился Аудрюс.
Тант одобрительно кивнул.
— Когда случится беда, вспомните, что я вам говорила и что подарила, — напомнила Кастуте. — Часы помогут тебе, Угнюс, сократить скучные минуты и продлят веселые. Только не забывай на них поглядывать. А ты, Аудрюс, береги бинокль. Если на свою беду поглядишь в бинокль наоборот, она покажется тебе не такой уж и большой, ты поймешь, что из-за нее не стоит переживать и терзаться. А когда выпадет самая малюсенькая радость — например, сядет на цветок пчела или устроится на ветке красногрудая пичужка — погляди на них так, чтобы они показались больше…
Близнецы еще раз поблагодарили Кастуте и Танта и тут спохватились, что не решили, кому достанется палочка-посох. Неужели братья переломят ее пополам? Или один присвоит ее себе? Не долго думая, мальчики протянули палку Танту. Пусть она охраняет дядю от челодралей, человралей и всяких челдобреков. А когда Тант устанет от странствий и забредет к Кастуте или куда-нибудь еще, пусть посадит молодой дубок и привяжет палку к нему.
И тут они обнялись так крепко, что ничего другого не оставалось, как расстаться и пойти своей дорогой.
Страна, где очутился Аудрюс, была какая-то необычная. На удивление быстро оказался он среди людей (а может, челодралей и человралей?), которые ничуть не походили на привычных граждан. Любой взрослый отличался здесь маленьким размером головы. У большинства головенки были с кулак. Зато встречались и такие мужчины и женщины, правда, на редкость мало, на плечах у которых с трудом держались огромные, раздутые головы. Большеголовых, как правило, сопровождали несколько человек с маленькими головками, эта свита всяческими способами, не лишенными вежливости, старалась придержать им голову, чтобы она, такая необъятная и зачастую грозная на вид, не клонилась набок.
