— Аудрюс… — Угнюс ворошил костер, чтобы в небо взметнулось как можно больше искр. — А тебе не кажется странным, что еще весной мы играли с тобой в «зеленую травку»? Как маленькие дети…
— Или помнишь, заразили полкласса «сенной лихорадкой»… Получается, что летом умнеешь быстрее, чем зимой.
Дядя Тант не совсем понимал, о чем они ведут речь.
— Не дразни огонь, пусть себе спокойно горит, — одернул он Угнюса и примолк.
Аудрюсу показалось, что дяде Танту очень грустно. Он такой одинокий — куда более одинокий, чем считал до сих пор Аудрюс. Тант никогда не отыщет своих, потому что, как выяснилось, он совсем их не ищет — а бежит от них… Мальчик раздумывал, что бы такое сказать сейчас Танту, чтобы всем сделалось веселей. Он задумал одну очень смелую вещь, но прежде чем высказать ее, хотел посоветоваться с братом. Теперь он был уверен, что Угнюс не станет возражать, и сказал Танту:
— Дядя… А вы бы хотели у нас жить? Если бы родители согласились… Они наверняка согласятся, вот увидите, у нас с Угнюсом нет ни одного дедушки.
Дядя Тант рассмеялся и покачал головой:
— Нет… Мне будет приятнее, если спустя год или два, вы, вот как теперь сидя у костра, вдруг вспомните: «Интересно, а где сейчас этот чудаковатый дядя Тант, которого мы хотели сделать своим дедушкой?..» Спасибо, Аудрюкас, за твое доброе сердце, но что поделаешь, раз я страшно не люблю людям надоедать. Завтра провожу вас к Довиле и исчезну. Может, когда и доведется еще встретиться. А может, и нет…
— Так я и знал! Чувствовал ведь! — огорчился Аудрюс. — Отец всегда говорит: «Жди беды, если голову от радости потерял…»
— Давайте гасить костер и укладываться спать, — велел дядя Тант. — Ночью у огня все предметы отбрасывают слишком большие тени…
В дороге потеряешь — дома не найдешь
Ночью поднялся страшный ветер со слепящими молниями и таким редким дождем, что ни одна капля так и не упала братьям на макушку. Раскаты грома заглушали голоса, но они еще успели свернуть палатку и спальный мешок и под сильным напором ветра выбраться на шоссе. Под высокими, раскинувшимися деревьями укрываться было опасно, могла ударить молния, а маленькие деревца сами гнулись от бури до земли. Вокруг в темноте ни огонька, никакого прибежища.
На широком заасфальтированном шоссе свирепый ветер валил с ног и толкал в спину не только их. Вскоре дорога, канавы, обочины были полным-полны перепуганных людей. Вперемежку неслись, катились, громыхали, постукивали разные предметы.
