— Отдали их, только не слезай с велосипеда!
Аудрюс, держась за руль одной рукой, обернулся, чтобы как следует разглядеть в бинокль Диндерисов, поднес его к глазам другой стороной. Зеленая кочка на какое-то время исчезла из поля зрения.
— Молодец! — возликовал Угнюс и, громыхая пустой покрышкой, налег на педали.
— Что с того? — откликнулся Рамунас. — У них «Нива» — это тебе не наши козлы. Восемьдесят лошадиных сил!
— Ничего, найдем тропку и свернем в сторону…
— Заметем следы… — поддакнул Аудрюс.
Опять не повезло! У Рамунаса на велосипеде слетела долго бряцавшая цепь.
— Остановитесь! — крикнул он братьям. — Устроим-ка им засаду.
Он спрыгнул с велосипеда, помахал им насосом и укрылся за насыпью. Угнюс даже обрадовался, что не по его вине они оказались перед лицом смертельной опасности. «Нива», потеряв из виду велосипедистов, прибавила скорость. Зеленые березовые ветви облетали с машины облезлыми птичьими перьями. Угнюс уже видел торчащую из окошка двустволку Диндериса. Сын сидел с другой стороны и указывал пальцем, куда укрылись велосипедисты.
Первым на обочину выскочил Рамунас и направил чернильную струю на переднее стекло машины. «Нива» на какой-то миг беспомощно заметалась. Пока Диндерис включил дворники, Угнюс выбежал на дорогу и вонзил свой посох, который еще никогда не подводил братьев.
Задребезжало железо, брызнули осколки, в моторе раздалось испуганное ржанье восьмидесяти стреноженных лошадей. Они сбросили наземь капот и запрыгали, посыпались как орехи из драного мешка. Вырвавшись на волю, лошадки, легаясь, пустились вскачь к выгону возле реки — испить воды, порезвиться, поваляться в траве.
Угнюсу, Аудрюсу и Рамунасу без особого труда удалось заарканить по одной гнедой, они вскочили на них и с посвистом помчались галопом по полям — по лугам. Взобравшись на гору, остановились, чтобы оглядеться.
— Глянь, что они там затеяли. — Аудрюс протянул бинокль Угнюсу.
— Диндерис тоже поймал двух лошадей, — заметил Рамунас.
В бинокль было видно, как Дарюс обошел искореженную машину, проводя по кузову острозаточенной монетой. Он отхватил верх у «Нивы» точно краюху деревенского хлеба: вездеход стал похож на обыкновенную повозку на резиновом ходу. Отец Дарюса с помощью защитных ремней и собственных подтяжек связал сбрую, и пароконная повозка была готова. Теперь он подыскивал кнутовище. Дарюс отшвырнул ногой валявшиеся на дороге железяки, выхватил посох, принадлежащий братьям, и огрел лошадей.
