— Я — совсем как современный мир, который многое знает, но ничего не помнит и не ведает, куда несется.
— Но сами-то вы хоть знаете, куда направляетесь?
— Нет! — ответил Тант. — Я даже забыл, что еду. Просто смотрю на людей… Некоторых из них я даже как будто уже встречал. Думаю, вдруг кто-то отыщется и меня признает.
Примолкнув, он порылся в кармашке рубахи, вытащил оттуда ту самую десятирублевку и удивленно вскинул брови.
— А это еще откуда?.. Тоже не помню.
В другом кармашке он обнаружил то, что искал — обтрепанный листок бумаги — и протянул людям, чтобы прочитали.
Это была больничная справка, выданная пациенту приблизительно семидесяти лет, рост которого 176 см, глаза серые, волосы и борода седые… Прошлой весной его доставили в больницу с рассеченным затылком. Без сознания и без документов. Во время лечения установить личность больного не удалось, поскольку его никто не разыскивал, а сам он не помнил ни своего имени, ни происхождения, ни места жительства… Врачи надеялись благодаря этому документу устроить старика в дом престарелых.
— Я человек свободный! — с гордостью заявил дядя Тант. И тут же со вздохом прибавил: — Кто я такой, откуда, куда направляюсь — ничего не знаю… Всем чужой, зато никому не должен.
Одни пассажиры утверждали, что это и вправду самое лучшее, другие, наоборот, сострадали бездомному и предлагали ему еще пива. Нашелся и такой, что осведомился с насмешкой:
— Уж не заливаешь ли ты часом, старик? А там с поезда сойдешь — запоешь по-другому… И старуха у тебя найдется, станешь ее ублажать песней: «Ходил-гулял я по лесу, я по лесу еловому, ходил-рубил все елочки»…
Старик поглядел на него из-под бровей, допил пиво и ответил:
— А я о тебе тоже могу кое-что порассказать…
— Ну, ну?
— Ты ведь механизатор, да?.. Закладываешь сильно… Побывал в аварии… С женой разводишься… Или уже развелся… Так?
— Цыган! — воскликнул тот. — Честное слово, настоящий цыган!
— Как вы считаете, — почтительно обратился к старику отец Бируте, — почему нынешние дети не слушаются родителей?
— А разве они должны их слушаться? Мне кажется, они должны любить. Ну, а если и любить-то не за что, тогда как?..
— А вы вспомните, как мы росли… — начал было возражать один пожилой пассажир.
— Ничегошеньки я не помню… — повторил Тант и опять бросил взгляд на Аудрюса, которому тоже не терпелось задать свой вопрос:
— Скажите, а отчего ласточки никогда не садятся на зеленое дерево?
— Это ты сам заметил или другие подсказали?
