— Что все это значит? — требовательно спросил он. — Собираешься сдать нас Законодателям или Братству? А смысл? Половину сразу отпустят, а вторую напоят магически созданной кровью и после этого отпустят.
— О нет, — осклабился Вадлар. — Хрена тебе. Ты когда-нибудь видел, как восходит Глаз Дня?
— Нет, конечно. — Вишмагана передернуло.
— А имеешь представление?
— Более-менее.
— Так вот, дружок… Да, кстати, отныне ты зовешься «дружок» — именно так будут величать моих помощников. В общем, я для вас, детишек, — восход Проклятого Путника. И вы или будете выживать со мной, или…
— Или? Ты нас сожжешь? — ухмыльнулся упырь, уныло покосившись на правую руку.
— Нет, дружок. Будете жить как раньше. Нудно, скучно, из ночи в ночь одно и то же. Возможно, ваши выходки не выйдут за рамки дозволенного и вас никогда не поймают. Но вам надоест. Или вы сойдете с ума и начнете выпивать людей без остановки, убивая при этом других смертных. И тогда вами займутся Братья и Истребители.
— Мы просто хотели попробовать крови с Ночным Благом… — неуверенно произнес Вишмаган. Тихая ярость последних слов Вадлара заставила его подумать о том, что…
Впрочем, Вадлар не знал, о чем подумал Вишмаган.
— Поверь, дружок, если выпить человека, — захочется еще и еще. А потом тебя убьют. И не люди или другие. Нет. Тебя убьют свои же. — Вадлар сплюнул на землю. — Чтобы жить дальше как хочется.
— Откуда ты знаешь… про «выпить человека»?
Вадлар ждал этого вопроса. Он и говорил-то с Вишмаганом только ради этого.
— Потому что выпил. И не одного.
Вишмаган смерил его взглядом.
— И ты жив, — подытожил он.
— Я — да, — согласился Вадлар. — Но не моя сестра и не три деревни, что подчинялись моему роду.
…Лирана выжила. И сошла с ума. Этого никто не заметил: мать и отец были слишком счастливы, Доран был занят, временно исполняя обязанности отца, а Вадлар… Вадлар, восстановившись, сразу же покинул дворец и отправился в город, где и нажрался пивом так, что обогатил семью трактирщика на несколько поколений, благо денег из отцовской сокровищницы взял предостаточно. Он пил и пил, пьянея так, что с ревом бросался на живых, а потом хохотал и заставлял их пить с собой, пил так, что лежа блевал, и, не вставая из блевотины, пил снова.
Ненавижу…
Ведь было все равно. Ведь было все равно, все равно, все равно…Ну почему он не Дикий, неразумный Дикий, Дикий, который только выживает — но не живет?
Ненавижу…
Во дворец он вернулся через пять дней, распугивая встречных запахом. Одни Апостолы стойко выдержали присутствие Вадлара.
