– Вполне нормально, – ответила она, ощущая легкий стыд оттого, что дразнит его. Мистер Хэнли представлял из себя легкую мишень. Стоял, как обычно, в неловкой позе, переминаясь с ноги на ногу. Чувствовалось, что ему не по себе. Пальцы Майры играли пуговкой на блузке, как бы решая, стоит ее расстегивать или нет. Правда, Майра сомневалась, что это смутит Хэнли еще больше: он практически не смотрел на нее; его глаза были прикованы к обожаемой рукописи, на этот раз пьесе в двух актах. Что-то о борьбе молодого человека с растлевающим влиянием огромного города. Молодого человека, предполагала Майра, мистер Хэнли писал с себя. Городом, очевидно, был Нью-Йорк, а вся пьеса – историей его жизни. Майре это представлялось глупостью, хотя, надо признать, она ни на грош не понимала в театре.
– Значит не возникало никаких затруднений?
– Нет, совсем никаких.
– Прекрасно...
Мистер Хэнли больше не смог сдерживать себя и жадно схватил со стола рукопись – девяносто восемь страниц текста плюс титульный лист и список действующих лиц. Затем свернул ее в аккуратную трубочку, любовно разгладив листы, чтобы она стала по-настоящему ровной и красивой. Как женское тело. «Если далеко не ходить за примерами, – подумала Майра. – То оно совсем рядом, тут, под рукой...» Ей были видны волосы на тыльной стороне запястья Хэнли, торчавшие из манжета рубашки, словно в стремлении к свету. Девушку одолевало желание схватить эту руку и прижать ее к чему-то более теплому и восприимчивому к ласкам, чем пачка мертвой бумаги.
Подняв глаза на лицо мистера Хэнли, Майра увидела, что он впервые за сегодняшнюю встречу смотрит прямо на нее или, вернее, в разрез блузки. Правда, он тут же отвел взгляд и смущенно кашлянул. Тем не менее, Майре захотелось наградить его за дерзость, но она ничего не сделала. Ее лицо ничего не выразило, хотя ее так и подмывало сказать, что он может поцеловать ее грудь, если она вызывает у него восхищение. Но она, конечно, этого не сказала. Пальцы ее здоровой руки продолжали вертеть пуговицу блузки. Чем он ответит, если она сейчас расстегнет, оторвет ее? Этого Майра не знала. Существовало множество возможных ответов на этот вопрос, но приемлемым был только один. Должен же быть какой-то способ соблазнить его, думала девушка. Дать ему понять, что она готова принять его в свои объятия и не откажет ему. Что она не неприступна. Что она не станет отбиваться, убегать, звать на помощь... Если бы он только протянул руку, палец... Если бы он только прикоснулся к ее груди, блузке... Господи, если бы он только дунул на них... Ее соски затвердели от воображаемого прикосновения. Они просвечивали через ткань, знала Майра. Она не надела лифчика, шелк приятно ласкал кожу. Должен быть способ соблазнить его! Но она его не знала. Возможно, ей следовало подразнить мистера Хэнли, но на это у девушки не хватало ни смелости, ни воображения. Боже, ее надежды рушились из-за недостатка воображения! Что ж, она вознаградит его единственным способом, на который у нее хватает решимости.
