«При помощи чьей махинации,
Завербован в союзники Менгли-Гирей,
Кто помог предку будущих русских царей?
Кто, рискуя, пускался на все комбинации?
Ради дела далекой придавленной нации?
Хозя Кокос! Крымчак! И к тому же еврей!
Да на памятник в честь торжества над Ахматом
Был бы кафский еврей кандидатом», —
резюмировал поэт>{29}.
Это было уж слишком — и разразился скандал! 6 декабря 1930 г. фельетоны Д. Бедного срочно были обсуждены на заседании Секретариата ЦК ВКП(б). В специальном постановлении по поводу этих позорных публикаций говорилось: «ЦК обращает внимание редакции «Правды» и «Известий», что за последнее время в фельетонах тов. Демьяна Бедного стали появляться фальшивые нотки, выразившиеся в огульном охаивании «России» и «русского» (стихотворения «Слезай с печки», «Без пощады») и объявлении «лени» и «сидения на печке» чуть ни национальной чертой русских («Слезай с печки»)».
Перетрусивший поэт 8 декабря 1930 г. пишет письмо И. В. Сталину, в котором он уверял вождя, что все написанное им соответствует линии ЦК. Создается впечатление, что он, видимо, действительно не очень хорошо разбирался в политике партии. В своем ответе от 12 декабря 1930 г. И. В. Сталин со свойственной ему грубоватой прямотой разъяснил поэту, в чем заключается его ошибка. Существует, заявил вождь, «новая (совсем «новая» троцкистская «теория»), которая утверждает, что в Советской России реальна лишь грязь… Видимо, эту «теорию» пытаетесь и вы теперь применять к политике ЦК ВКП(б) в отношении крупных русских поэтов… Весь мир признает теперь, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию… Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому рабочему классу, авангарду советских рабочих, как признанному своему вождю… Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительную историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной существовала еще Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых, Халтуриных и Алексеевых. Все это вселяет (не может не вселять!) в сердце русских рабочих чувство революционной национальной гордости, способной двигать горами, способной творить чудеса»>{30}.
Очевидно, продолжал далее И. В. Сталин, разъясняя поэту позицию ЦК ВКП(б), что, «проделав Октябрьскую революцию», русские рабочие «конечно, не перестали быть русскими», и, следовательно, обвинять русских в лени, а прошлое России объявлять «сосудом мерзости и запустения» есть не большевистская критика, а самая что ни на есть «клевета на русский народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата»
