— Собакам вредно есть шоколад. Это плохо отражается на их здоровье.
— А девушкам вредно есть пирожные, это плохо отражается на их задницах, — заявил Алекс, разворачивая шоколадку. — Ма, а задница — это то же, что и…
— Твоя тетя Лизель, — перебила Мэрилин сына, — порой забывает, что ты, как попугай, повторяешь за ней все, что она ни говорит.
— Правда? — Алекс грыз шоколад и задумчиво жевал. — Но я правильно понял, что это то же, что и… попа?
Сестры переглянулись. Ни та, ни другая не знали, что ответить. Алекс же тем временем разломил шоколадку пополам и одну половинку протянул Годрйчу.
— Обещаю впредь следить за своими словами, — заверила Лизель сестру. — Теперь мы можем войти или так и будем стоять здесь и смотреть в щель?
— Думаешь, мы можем войти? — засомневалась Мэ-ридин…
— А тебе все еще кажется, что нет?
Мэрилин робко улыбнулась.
— Может, стоит спросить Годрича, — мягко пошутила Лизель. — Кроме всего прочего, не забывайте: он второй в очереди на «трон». — Годрич, — сказала она, повернувшись к собаке, — ты как думаешь, мы можем войти?
Вместо ответа пес пробежал мимо них и скрылся в доме.
— Он сказал «да»! — с улыбкой объявил Алекс и пошел за собакой.
Слушая восклицания сына и сестры, Мэрил осторожно шла следом за ними, словно опасалась, что призрак старой тетушки Нэнси может внезапно появиться и попросить их немедленно покинуть дом.
То, что она увидела, заставило ее резко остановиться. Просторный холл, похожий на огромную пещеру, резная деревянная лестница, вдвое шире, чем обычная, и сверкающая полировкой… Пол, выложенный плиткой в старинном викторианском стиле, ее зеленые, бургундские и кремовые тона дополнял ковер такого же оттенка, устилавший лестницу. На каждой ступени ковер удерживали сверкающие полировкой медные рейки.
Стены были отделаны темными деревянными панелями в высоту человеческого роста, выше следовали обои с зелеными и красными листьями на бежевом, фоне.
— О, Боже мой! Клянусь, обои — настоящий Уильям Моррис, — проговорила Мэрилин, осторожно проводя ладонью по стене.
— Или Джонни Моррис. Короче, джунглимания, — пошутила Лизель.
— Тебе не нравится?
— Нет, почему. Но уж слишком старомодно. Какой-то девятнадцатый век.
— А что ты ожидала увидеть в подобном доме?
С правой стороны просторного холла тянулась стойка ресепшен, длинная и представительная, сделанная из того же сорта дерева, что и тяжелая балюстрада лестницы. На стойке стояла единственная вещь — медный, колокольчик, Алекс и Лизель не удержались и позвонили несколько раз — мелодичный звук эхом отозвался в доме.
