И пошли дальше, смеясь и перебрасываясь словами. Когда они уже не могли их услышать, Саймон сказал:
— Ничего не могу с собой поделать. Это из-за того, что у меня тонкая кожа и близко к ней проходят кровеносные сосуды. Чем больше боишься покраснеть, тем больше краснеешь.
Мэри, которая сидела, по-прежнему затаив дыхание, судорожно глотнула воздух и почувствовала, что у нее кружится голова.
— Я была уверена, что они догадаются, как только ты покраснел. Не могли же они не заметить.
— Они заметили. Только решили, что я покраснел совсем не из-за этого, вот и все.
— А из-за чего?
Он смутился, взял маленькую розовую с коричневым ракушку и с преувеличенным вниманием стал ее рассматривать.
Мэри так толкнула его по руке локтем, что он выронил ракушку и она упала в кучу других.
— Из-за чего, по-ихнему?
— Они решили, что я покраснел из-за того, что меня застали с девочкой. Некоторые люди находят себе довольно глупые причины для смеха, — выдохнул он.
При сложившемся положении дел Мэри тоже нашла это обстоятельство сравнительно забавным.
— Знай они всю правду, сразу бы позабыли про свой смех.
Этой фразой она надеялась развеселить его, но ничего не получилось.
У него был мрачный вид.
— Ты, наверное, предпочел бы, чтобы они обо всем догадались, правда?— с упреком спросила она.
Он окинул ее презрительным взглядом.
— Я, кажется, вернулся, да?
— Да, вернулся.— Но ей хотелось докопаться до истины. И она спросила, глядя на его угрюмый профиль:—А почему? Ты же говорил, что этих людей нужно отправлять туда, откуда они приехали. Таков закон, сказал ты.
Он вскочил, словно стараясь уйти от ее вопросов, и вошел в кабину.
— Смотри-ка! — воскликнул он.— Его высочество-то заснул!
Мальчик спал, устроившись между стенкой и дверью. Голова его, как цветок, болталась на тонкой шее. Он даже чуть посапывал.
— Знаешь, когда видишь человека своими глазами, отношение к нему меняется,— смущенно признался Саймон. С минуту он смотрел на нее и вдруг заулыбался.— И кроме того, я, кажется, придумал, что с ним делать.
Они снова сели на пороге. Мальчик не может здесь ночевать, объяснил Саймон, потому что полиция следит за кабинами. Бродяги часто, взломав дверь, проводят ночь в кабине.
— Поэтому я вспомнил о лавке дяди Хорейса,— продолжал Саймон.— Дядя сейчас в отъезде, лавка заперта, но я знаю, как туда проникнуть. После ужина, когда станет совсем темно, мы можем перевести его туда.
