"Только не смотри не него! Слышишь, только не смотри в его глаза — красивые, карие, обжигающие душу! Только не смо… Бесхарактерная…" — разочарованно прошипело мое самолюбие, когда я полностью капитулировала, нечаянно попав в плен его глаз.
Я уже не слышала пустых слов и глупой болтовни мадам Элен и Сесиль, изо всех сил старающихся развлечь гостей, и очнулась лишь только тогда, когда добродушная Сесиль предложила гостям прогуляться по саду и остаться у нас на обед. Баринский и его сестра, как ни странно приняли приглашения Сесиль. Мое сердце замерло в спазме, и тут до меня дошло, что же все-таки произошло.
Осознание того, что мне придется провести день, а, возможно, и вечер в обществе князя Дэниэля и его младшей сестры, весьма огорчило меня. К Эмилии я испытывала дружескую симпатию, но князь был хоть и чертовски привлекательным мужчиной, но моим дружеским расположением не пользовался. Я уже мысленно сравнивала его с всепожирающим пламенем, на который, как бабочки, бездумно летят все женщины, рискуя опалить свои крылышки. Я чувствовала себя одной из таких глупых созданий, и от этого ощущения у меня на душе было еще более скверно. Ведь нужно было быть гордой и неприступной леди, а не пускающей слюни перед "красавчиком" тупой коровой. Хотя, меня бы устроил другой вариант — я в своем времени спокойно прохожу практику в универе, а затем в июле уезжаю с друзьями в Крым. Сердце опять ухнуло тупой болью в груди и на глаза вновь навернулись слезы. Хотелось сесть на одну из скамеек в парке и зареветь белугой от безысходности. Пришлось покрепче стиснуть зубы и не смотреть на "красавчика", идущего рядом со мной пружинящей непринужденной походкой. Хотя, смотреть на него мне было не обязательно — всей кожей ощущалось его присутствие.
Я даже не заметила, как мы вчетвером непринужденно вышли из просторного холла в сад, и как мадам Элен суетливо ушла на кухню — распорядится насчет обеда. Настолько я была очарована красотой и изяществом мужчины, что пропустила мимо ушей его реплику, и к своему огромному стыду пришлось переспросить самой:
— Что?
— Я предложил вам опереться о мой локоть, — терпеливо отозвался князь, а его карие глаза пытливо смотрели на меня.
Я с огромными усилиями вырвалась из плена обаяния Дэниэля Баринского. Мучительно покраснев и с трудом взяв себя в руки, я нацепила на лицо самую лучшую свою улыбочку и ехидно пропела:
— Ах, что вы, князь, не стоит утруждать себя! Я и сама прекрасно дойду!
