— Милые часы. Ты не находишь? К твоему черному костюму отлично подойдут, — рассуждала вслух дама, нисколько не стесняясь присутствием Аркадия.
— Как пожелаете, маман, — равнодушно отозвался красивый баритон, играя на моих натянутых до предела нервах.
Поза молодого мужчины была расслабленной, сбоку я видела, как он нахмурился и рассеянно взирал на полки, заваленные хламом, по ошибке именуемым антиквариатом.
— Сколько они стоят, милейший? — безмятежно отозвалась дама, игнорируя равнодушие сына.
— Двадцать рублей золотом, — отозвался Аркадий и тут же прибавил таким тоном, будто доверял огромный секрет. — Они золотые!
Его маленькие черные глазки сверкнули алчностью.
— Нет, позолоченные, но очень старинные и я беру их, — томно отозвалась дама.
Мужчина скривился, но решил промолчать. Его брови недоуменно взлетели вверх и он с видом светского льва, пренебрежительно рассматривал Часы, видимо в уме прикидывая их реальную ценность. Лица его маман я не видела, так как оно было повернуто к нему, но была готова поклясться, что на нем блуждало капризное выражение. Я мысленно молилась Богу, чтобы этот элегантный джентльмен отказался покупать мои Часы и оставил мне хоть малейший шанс вернуться в 2009 год. Я напряглась, мечтая, чтобы эти страшные минуты ожидания наконец-то прошли.
— Маман, пошто они вам? Часы-то и не золотые, — с недовольством протянул мужчина, вертя в руках корпус с изысканной гравировкой.
Аркадий несколько раз изменился в лице — сперва побледнел как полотно, а затем краска снова вернулась на его пышные щеки.
— О, милый мой, — протянула дама заискивающим тоном. — Пусть это будет тебе мой подарок ко дню ангела.
— Превосходно! — сдался он. — Как пожелаете, маман.
Дальше все пошло как в страшном сне. Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака дорогой кошелек из тисненой кожи, отсчитал два червонца золотом и положил на прилавок. Металл слабо звякнул о лакированное дерево. Аркадий ловко сгреб золото толстенькой ручкой, и принялся расшаркиваться, приглашая посетить его салон еще раз. Аристократы надменно кивнули, назвали еще раз "милейшим" и двинулись к выходу, хозяин бросился провожать их до дверей, при этом долго и униженно кланялся. Когда пара проходила мимо меня, обдав ароматом дорогих духов, я низко наклонила голову и исподлобья наблюдала, как они выходили на крыльцо. Дама бросила на меня пренебрежительный взгляд, решив, что я служанка в этой лавке. Я еще раз вспомнила о том, что не мылась толком два или три дня, да и дорога в жару по степи не способствует благоуханию ароматами духов. Как только за посетителями, захлопнулась дверь, хозяин хмуро уставился на меня.
