Когда Августа Венцеслава, невеста Герхарда, впервые появилась в Норденфельде, капеллан понял, что спокойные дни барона скоро канут в Лету. Августа была редкостной красавицей: высокая, с изумительно тонкой талией, с осанкой королевы. Пушистые светлые волосы окружали её лицо лучезарным ореолом. Она любила белые платья, жемчуг и бриллианты, белые цветы, белых лошадей и птиц. Ей нравились музыка и поэзия. Она привезла с собой скрипку и книги в драгоценных переплётах.
Сыграв пышную свадьбу, Герхард и Августа зажили счастливо, в полном согласии. Молодая жена казалась настоящим ангелом. Она всегда была в ровном, хорошем настроении, во всём старалась угодить мужу. Свой долг она видела в том, чтобы подарить ему наследника.
Через девять месяцев после свадьбы родился Бертран. Едва оправившись от первых родов, молодая баронесса объявила супругу, что снова ждёт ребёнка. Герхард был недоволен, но скрывал это, чтобы не обидеть её. Ребёнок умер, не прожив и месяца.
В последующие восемь лет Августа родила ещё четверых детей. Рожала она легко, почти без боли, и на удивление быстро выздоравливала, но младенцы умирали. Смерть сыновей не особенно трогала баронессу. Поплакав день-другой, она быстро утешалась. Иногда капеллану казалось, что в тайне она радуется тому, что её дети не задерживаются в этом мире. Возможно, она опасалась за своего первенца. Не так уж редко младшие братья убивают старших за наследство.
Герхард боготворил Августу. Он бы очень удивился, узнав, что она неверна ему. Её любовником был его друг. Августа никогда не признавалась на исповеди в своей связи с этим молодым распутником, но капеллан подозревал, что её седьмой сын был зачат не от Герхарда. Этого ребёнка она любила до его появления на свет и часто разговаривала с ним, веря, что он слышит её. Она сама выбрала ему имя в честь какого-то куртуазного поэта. Герхард не возражал: Конрад, так Конрад. Он не надеялся, что малыш выживет, и не задумывался о том, почему Августа убеждена, что это будет мальчик.
Она умерла неожиданно для всех, не успев исповедаться. Впрочем, капеллан был уверен, что и перед смертью она не созналась бы в грехе прелюбодеяния. Он понимал её лучше, чем её собственный муж.
…Негромкое поскуливание и царапанье за дверью вывели Конрада из раздумья. Лизи нашла его и просилась к нему. Опасаясь, что она привлечёт внимание к его убежищу, он впустил её. Лизи ворвалась в комнату и весело запрыгала вокруг хозяина, громко тявкая. Заставить её угомониться было невозможно.
