Барон разглядывал неизвестного, силясь вспомнить, кто он такой, и вдруг каким-то непостижимым образом проник в его мысли. Этот белокурый красавец был изощрённым убийцей, колдуном, уничтожающим род Норденфельдов. Полынь не подпускала его к спящему юноше.
Выхватив шпагу, Герхард бросился на незнакомца. Колдун увернулся с кошачьей ловкостью, но бежать ему было некуда. Трава, разбросанная по библиотеке, очевидно, представляла для него опасность. Пятясь от клинка, он старался не наступать на сухие стебли. Загнанный в угол между стеной и огромным книжным шкафом, он в отчаянии вскинул руки.
— Ваша светлость, отец, пощадите!
Герхард невольно остановился, изумлённо глядя на своего неузнаваемо изменившегося младшего сына.
Это мгновение замешательства спасло колдуна. Он внезапно исчез, словно растворился в мощной каменной кладке. С яростным криком барон рубанул шпагой пустоту в том месте, где он только что стоял.
Пробудившись среди ночи, Герхард больше не смог уснуть. Его одолевало беспокойство. Он был уверен, что неизвестный враг возобновил колдовство. Возможно, это был кто-то из прежних владельцев замка, тайно вернувшийся на родину.
Капеллан посоветовал нарвать полыни, засушить её и разложить в господских покоях. По поверью, запах этого растения отпугивает ведьм и разрушает колдовские чары.
Слуги, посланные за полынью, возвратились к обеду с наполненными доверху мешками. Нетерпеливый Герхард не пожелал ждать, пока трава засохнет, и приказал немедленно разбросать её по всем комнатам и залам. Капеллан окропил святой водой спальни барона и его сына, в тайне моля Бога, чтобы за этим не последовало что-нибудь ужасное. Сон Герхарда он истолковал по-своему.
Новый наследник был непрост. Временами он казался открытым и доверчивым, временами замкнутым и не по-детски серьёзным. Наблюдая за ним, капеллан не переставал удивляться. В этом мальчике было много необычного. Он рассуждал, как взрослый человек, о вещах, недоступных пониманию большинства его сверстников, часто говорил о Боге и святых, не расставался с Библией, но его набожность странно сочеталась с дерзким, независимым характером. В его возрасте Герхард был совершенно иным, да и Бертран тоже…
Если ребёнок до своего рождения принадлежит дьяволу, сможет ли он избавиться от власти тьмы, ведя праведную жизнь в лоне святой католической церкви? Капеллан часто задумывался об этом в ту пору, когда Конрад ещё не был наследником. Монастырь не спасает от дьявола, если в душе нет благодати Божьей. К сожалению, младший сын барона Норденфельда был точной копией своей матери не только внешне…
