Дрожь возбуждения сотрясла ее тело. Она не могла отвести взгляд от его губ, которые были слегка приоткрыты и так красиво очерчены, что у нее возникло желание провести кончиками пальцев по их мужественному изгибу.
Анна попыталась подавить свой порыв, но ее рука поднялась сама собой. Она отвела взгляд от губ и, увидев в глазах Коула жгучую страсть, поняла, что погибла.
Он прав. Поцелуй неизбежен.
Страсть, которая начала зарождаться у них в сочельник, загорелась ярким пламенем так, как произошло прошлой ночью на огромной кровати в ее спальне. Сердце Анны глухо забилось и сладостным жаром затопило глубины ее существа.
Коул прав еще кое в чем.
Поцелуй не имел никакого отношения к ее семье, так же как приглашение на ужин, восхитительный вечер, проведенный в его обществе на Рождество, и ее согласие на пребывание Коула в их шале.
Поцелуй означает только то, что она хочет его.
С тихим стоном Анна уступила неизбежности и поцеловала его. Страсть вспыхнула, испепеляющая и непреодолимая. Ее поцелуй сделался более глубоким. Она ласкала язык Коула, упиваясь его дыханием. Желание, воспламенившее ей кровь, стремительно разносилось по всему телу, сжимая сердце в тиски.
Ее пальцы нащупали шерстяной свитер — досадную преграду, мешавшую ей насладиться божественным ощущением кожи Коула. Анна нетерпеливо задрала его, и ее рука заскользила по твердой волосатой груди. Коул втянул в себя воздух, и она осмелела. Кажется, она не может насытиться им. Возможно, этого никогда не произойдет.
Анна оторвалась от его губ, но только для того, чтобы выразить обуревавшее ее желание.
— Я… передумала, — прошептала она. — Я хочу… заниматься любовью в горячей ванне.
И тогда Коул улыбнулся медленной, неотразимой улыбкой. Сняв Анну со своих коленей и пересадив ее на ближайшую диванную подушку, он быстро поднялся с дивана и подхватил ее на руки.
— Детка, я с превеликим удовольствием дам тебе то, что ты хочешь, — сказал он, широко шагая по лестнице. — Если захочешь, я даже куплю тебе пузатенькую свинку.
Анна хмыкнула и уткнулась лицом ему в грудь, пока он бежал вверх по ступенькам, неся ее на руках как пушинку. Почему, подумала она, ей казалось раньше, что такой рослый мужчина, как Коул, не в ее вкусе?
Но, даже признавая, что ей приятно то, как он подхватил ее на руки, Анна понимала, что возникшее в ней желание не зависит от роста и силы Коула.
Она хочет Коула просто потому, что он — Коул.
Анне казалось, что она плывет по воздуху, когда он пронес ее через холл и их спальню к застекленной створчатой двери, которая открывалась на веранду. Когда Коул опустил ее на пол у двери, Анна не могла заставить себя оторваться от него. Она ласкала его широкую спину, пока он неловкими пальцами отпирал дверь.
