Закрыв одной рукой глаза от солнца, она пыталась найти Коула.
Это будет сделать легко. Средний возраст тех, кто наслаждается ездой на баллонах, — около двенадцати лет, так что Коул должен выглядеть как Гулливер среди лилипутов.
Что же сказать ему, когда она найдет его?
Анна пришла к холму без определенного плана, но она знала, что не в ее характере избегать проблем, какими бы сложными они ни были.
Одно совершенно ясно: Коул Мэнсфилд превратился в проблему.
— Вот это да! Вы только посмотрите на ту потрясающую цепочку! — восторженно воскликнул маленький мальчик, тащивший свой баллон к буксиру.
Анна машинально взглянула в направлении, указанном ребенком.
Цепочка из семи баллонов летела вниз по горе в два раза быстрее баллонов на соседних трассах.
Каждый ездок — Анна видела, что это дети, — изо всех сил держался за скользивший перед ним баллон.
Возглавлял цепочку отнюдь не ребенок. Даже издали было видно, какой это рослый мужчина. Размахивая руками и ногами, он направлял мчавшиеся с горы баллоны.
— Коул! — громко сказала Анна.
Она не услышала себя из-за восторженных криков детей, приближавшихся к концу трассы.
Коул сверкнул белыми как снег зубами. Пролетая мимо нее, он издал гортанный вопль и, упершись пятками в снег, замедлил скольжение цепочки.
Семь баллонов остановились намного ниже остальных.
Коул поднялся, и дети последовали его примеру.
Он был похож на сказочного героя.
— Еще! Еще! — раздались крики.
Это были мальчики лет восьми-девяти. У всех шестерых были вязаные шапочки ярко-синего цвета с каким-то рисунком спереди.
— Еще? — переспросил Коул, смеясь. — Сколько раз мы уже съехали?
— Мало! — закричал один из мальчиков. — Совсем мало!
Другой ребенок схватил Коула за руку и потащил его к буксиру.
— Скорее, Коул! Нам уже пора!
— Ну, хорошо, хорошо, — ворчливо уступил он.
Они прошли мимо нее к ближайшему буксиру и с удовольствием уселись на баллоны, испуская радостные крики в предвкушении очередного сумасшедшего спуска.
Самый маленький мальчик отстал от группы. Коул остановился и, добродушно хлопнув его по спине, взвалил его баллон на свой. Он направился к буксиру с двойной ношей, и сердце Анны дрогнуло.
Коул поднял голову.
— Анна! — сказал он и остановился. Его профессорские очки так заиндевели, что, пока он не заговорил, она не была уверена, видит ли он ее. — Что ты здесь делаешь?
— Дядя Питер сказал мне, что ты здесь, — ответила она.
Если бы не дети, нетерпеливо пританцовывавшие вокруг него, ее ответ мог быть длиннее: позвонив матери и приняв душ, она пришла к выводу, что поступила трусливо.
