И верно, не хватило питья. Жарили и нового барана. Не часто приходится сидеть с друзьями вокруг чаши пировой, не всегда услышишь такие чудесные песни, какие поет Спиридон. Время летит - драгоценное время. А мы пылинки. В трудах и походах проходит жизнь. Некогда остановиться, подумать. Так хоть соберемся на пир-беседу. Давайте же пить вино, пока черной хмарой не надвинулась година скорби, пока казачья библия не стала книгой смертей!
- Гулять в родимых станицах придется вам недолго, господа!
- Как так? - встряхнулись слуги отечества, как соколы на белой рукавице охотника.
- Грядет Хам, Зверь в образе человеческом. Войны будут кипеть, моря покраснеют от крови, реки разольются от сиротских слез. Железных увидите птиц, - сам князь уже зрел аэроплан, - отречетесь от матери и от отца. Будет вас Хам пожирать бронзовой челюстью!..
Не думая, слушает старшего Гарцев с подобострастием на рыхловатом пшеничном лице. Гетманцеву жжет карман колода карт - договорился с полковыми игроками играть. Михей добросовестен - впитывает всякие знания. Скептически схилился над столом Спиридон - мало ли брешут по пьянке! Серьезен и будто взволнован Коршак, временами хочет заговорить и сдерживается. Жадно слушает синеглазый Лунь - его отец тоже вещал в станице смутные времена, нашествия желтых орд, и Роман вставляет отцовское:
- В старину говорили: поднимется Китай - конец света.
- Слыхивал я, - говорит Арбелин, - будто просыпается Китай. Народились там какие-то б о к с е р ы, поедающие человеческих детей. А с запада движется коммуна, карлы заморские...
Снова освежили стол казаки. Набили трубки злат-травою, принесли в ладонях угольков.
Далеко за полночь закончился рассказ князя о грядущем, сильно смахивающий на откровения святого Иоанна.
И в зимнюю пировую ночь повел Арбелин казаков в арсенал замка. Стальные кольчуги, о которые плющится пуля. Бельгийские винтовки на ложе мамонтовой кости. Пистолеты - в рукоятях мерцают, как светильники, самоцветные камни. Невидный, без золота и черни, но страшно дорогой булат, секрет коего утерян.
Снял князь с ковра шесть одинаковых шашек - ни пылинки, видать, повесили недавно. На вороненых клинках золоченое изображение трубы Гавриила Архангела, что запоет в день Страшного суда.
- Нате! Берите! Помните князя Арбелина! Долго вам скитаться и мыкаться по торжищам России! Стойте за веру, царя и отечество с этими шашками! Не перекладывайте их в другие руки.
- Спаси бог, ваше сиятельство, совсем разорили вас. - Казаки поцеловали узкие стальные зеркала, черные, но блескучне.
