.
Генерал-майор Крузе был доволен, что атаку удалось отбить, но не понимал, почему подготовка к такой серьезной атаке не была выявлена заранее. Мейзер ответил, что он видел признаки готовящейся атаки и сообщил об этом своему командиру дивизиона, который отверг возможность атаки. Но едва Крузе и Мейзер заговорили на эту тему, советская артиллерия снова открыла огонь. Через свою оптику они видели надвигающуюся советскую пехоту. В этот момент прибыл посыльный с плохой новостью: батареи на правом фланге израсходовали свой боезапас. Это значило, что у советской пехоты появилась возможность преодолеть оборону батальона, а позади пехоты уже двигались моторизованные подразделения[31].
Сперва Крузе направил на угрожаемый участок танки, но советская противотанковая артиллерия остановила их продвижение. Тогда генерал повернулся к Мейзеру и приказал ему вызвать артиллерийский огонь. Мейзер немедленно взялся за дело и стал спешно, без подготовки распределять цели для артиллерии. Крузе, стоявший позади него, казался несколько испуганным, но позволил Мейзеру сделать все на свое усмотрение. А когда Крузе увидел, что все идет гладко, и нужный результат получен, он произнес: «Сынок, это не соответствует никаким полевым наставлениям, но вышло хорошо! Отлично, продолжай!»[32]
Артиллерийским огнем советские противотанковые пушки были выбиты, и немецкие танки, атака которых застопорилась, снова двинулись вперед, пытаясь вернуть высоту, за которую шел бой. Однако на батарее, огонь которой корректировал Мейзера, тоже подходили к концу снаряды. К счастью для находившейся под сильным давлением противника немецкой пехоты, на подходе были немецкие пикирующие бомбардировщики, как сообщили Крузе по рации в его автомобиле. Лишь только Крузе получил это сообщение, огонь всех наличных огневых средств советских войск снова обрушился на немецкие позиции. Мейзер снова вызвал заградительный огонь, но он был слабым и вскоре прекратился, потому что закончились снаряды. Русская пехота снова бросилась вперед, но в самый последний момент была атакована пикировщиками[33].
Крузе и Мейзер ликовали, видя самолеты, которые сметали наступающие советские подразделения. После первого удара пикировщики улетели и вернулись для повторной бомбардировки. Но на этот раз они совершили серьезную ошибку, ударив по собственным оборонявшимся войскам. Крузе приказал Мейзеру пустить сигнальную ракету, чтобы обозначить немецкие позиции. Но у Мейзера их не осталось. Самолеты сбросили бомбы и улетели. Советская пехота не теряла времени зря и, увидев, как немецкие бомбардировщики бомбят свои же позиции, возобновила атаку
